– Присаживайся, – сказал Князь и согнал кошку. Она недовольно мяукнула. Зубами Князь вырвал пробку из бутылки, налил в стаканы ракии. Чокнулись, выпили, занюхали хлебом. Князь перегнулся назад и взял с тумбочки засаленную канцелярскую папку. Медленно развязал тесемочки и высыпал на стол кучу фотографий.

– Взгляни, – произнес Князь.

Гурон взял в руки фото… смотрел на него несколько секунд… взял другое… третье… Спросил глухо:

– Кто это сделал?

– "Црна Ласта" – "Черная Ласточка". Мусульманский спецназ. Сволочи. Понтуют черной формой… никого не щадят… детей… женщин… Никого! На заводике по гашению извести устроили крематорий. Сейчас, кажется, появилась возможность их ущучить.

Князь смахнул фотографии на пол, прикурил, остро посмотрел на Гурона, спросил: – Пойдешь со мной?

Гурон ответил:

– Да.

* * *

Утром переговорили с Томеком насчет документов. Томек выслушал, кивнул и сказал:

– Сделаем. Но мне нужно позвонить в Белград.

Позвонить было неоткуда, и Князь позволил Томеку и Антону съездить в П., где в этот момент находились "положаи" (позиции) "юречного" (ударного) отряда Аркановых.[34]

Они съездили, Томек позвонил оттуда по спутниковому телефону самого Аркана. В отряд вернулись к вечеру, хмельные. Антон – не сильно, а вот Томек – изрядненько. Он увидел во дворе Анфису, встал на колено и начать читать Мицкевича:

…Я скакал во мраке ночи

Милой панны видеть очи,

Руку нежную пожать,

Пожелать для новоселья

Много лет ей и веселья

И потом навек бежать![35]

Антон взял Томека за плечо и утащил к Князю. Смущенная Анфиса спросила у Одессита: что это Томек?

– На нервах, шо б я так жил, – ответил Одессит, но расшифровывать не стал. А дело было в том, что Томек и Антон изрядно рисковали, мотаясь к Аркановым – на "тигров" охотились мусульмане, и ребята запросто могли попасть в лапы "правоверным"… а от них еще никто не возвращался.

* * *

Гурон подробно расспросил Князя о предстоящей операции, или, как здесь говорили, акции. План предусматривал участие в акции сербского юречного отряда и был достаточно прост и традиционен: окружение поселка, где обосновалась "Црна Ласта", минометно-пулеметный обстрел и – штурм.

В принципе, все правильно, но… Гурон спросил Князя:

– Евгений, ты мне доверяешь?

– Странный вопрос, Иван… конечно, доверяю.

– Спасибо… А уж раз доверяешь, то выслушай мое предложение. Твой план вполне реален, выполним… но ведь неизбежны потери?

– Верно… а что предлагаешь?

– В поселок я войду первым. Один.

– Один?

– Один, – твердо ответил Гурон. – Я сниму часового, расчищу дорогу от растяжек и "сюрпризов", проведу, в общем, подготовочку.

Князь долго молчал, подергивал себя за ус, поглядывал на Гурона. Потом спросил:

– А справишься?

– Справлюсь, опыт есть.

– А ты знаешь, что будет, если ты попадешь в руки к…

– Знаю, – сказал Гурон. Какое-то время Князь колебался. Потом сказал: давай.

Гурону выдали старенький камуфляж, вооружиться предложили на свое усмотрение. Одессит провел его в "закрома". Гурона больше всего интересовали гранаты. В "закромах" было полно югославских М-75 в пластиковом корпусе, но Гурон предпочел польские F-1 – копию нашей "лимонки"[36]– привычней. Гурон взял сразу дюжину. А еще, к своему удивлению, он обнаружил пару хороших финок. Спросил у Одессита: можно взять?

– А на хера тебе это дерьмо? – ответил Одессит. – Даже упора для руки нет.

Гурон ничего не ответил, финки забрал. Позже он потренировался на заднем дворе, вспоминая навыки. Отлично сбалансированные ножи с темным антибликовым покрытием летели, как маленькие черные молнии…

* * *

На следующий день подтянулась группа от Аркана – полтора десятка угрюмых мужиков, увешанных оружием. Быстро согласовали план операции и поздним вечером выехали на двух грузовиках и "Ниве".

Провожая Гурона, Анфиса украдкой перекрестила его вслед.

Ехали по грунтовке, "огородами". По предварительным прикидкам выходило, что до места доедут часа за два – два с половиной, но в пути напоролись на взорванный мост. Пришлось ехать в обход. В результате приехали с большим опозданием. Остановились у подножия холма, в заброшенных виноградниках. Дальше предстояло идти пешком. Томек подмигнул Леониду – бывшему батюшке:

– Ну что, пан Леонид, поиграем в пейнтбол?

Леонид забросил за спину "золи" – одноразовый гранатомет. Потом произнес:

– Не в силе Бог, но в правде. Двинулись. Им предстояло пройти около двух километров и на рассвете начать акцию.

Сербский поселок М., где обосновалась "Црна Ласта", взяли в клещи. Населения в поселке уже, вероятно, не было – там, где вьет гнездо "Черная Ласточка", живых сербов не остается.

Гурон минут двадцать рассматривал поселок в бинокль с одной позиции, потом переместился и долго изучал с другой. Он пытался обнаружить часового, но не обнаружил. В предрассветных сумерках дома и улицы выглядели призрачно, нигде не было ни движения, ни огонька. Гурон вымазал лицо глиной, попрыгал – ничего не звякнуло – и пошел в сторону поселка.

Через пятнадцать минут он был на окраине. Рассветало, плыл над землей туман, пахло навозом, где-то похрюкивала свинья – сельская идиллия… но где-то в этой идиллии спрятался мусульманский спецназер-часовой. Где-то дремали гранаты с полувыдернутой чекой. Они ждали того, кто неосторожно зацепит за проволоку… если в гранате стоит обыкновенный запал, то у тебя есть три-четыре секунды, чтобы отпрыгнуть в сторону, залечь, укрыться. Если в гранатку ввернули запал диверсионный, то этих секунд у тебя нет… Гурон задавил в себе все эмоции – эмоции в деле неуместны – и медленно, бесшумно двинулся вперед. Вскоре он нашел первый привет от "ласточек" – в двадцати сантиметрах от земли через дорогу была натянута серо-зеленая миллиметровая леска. Гурон аккуратно перерезал ее финкой. Полюбопытствовал, чем "встречают". "Встречали" австрийским "подарком" типа "аргез". Пластмассосовое "яйцо", внутри которого лежали пять с половиной тысяч дробинок, было примотано к штакетине, блестело от капелек росы. Гурон повесил на забор кусок бинта, обозначая ребятам расчищенный путь.