На следующий день в нашей школе новенькая: Олеся Ведерникова. Рыжеволосая девушка, не сказать, что очень ухоженная, хоть и прилично одетая, пришла в девятый класс. В коридорах тут же заговорили о ее связи с Димой Соболевым: она у него в друзьях в ВК.

Я знаю, кто эта девушка. Вчера во время ужина мама эмоционально рассказывала, что все-таки была вынуждена принять девочку из неблагополучной семьи. Я быстро доела и ушла к себе в комнату. Не хотелось портить хорошее настроение после нашего с Димой первого свидания.

Утром на урок заходит Никита. Я сижу за нашей с ним партой и нервно постукиваю пальцами по столу. На секунду он останавливается в дверях и смотрит на меня. Затем с каменным выражением шагает ко второму ряду и садится один за последнюю парту, которая обычно свободна.

Признаться честно, у меня было легкое волнение в ожидании Свиридова. Я боялась, что он сядет ко мне. Сразу после Никиты в класс заходит Дима. Я аж чуть ли не подпрыгиваю на стуле при виде него. Соболев, не глядя в мою сторону, проходит к своей парте, которую еще совсем недавно отобрал у нас с Никитой, и садится вместе с Полежаевой.

Это неприятно коробит. Дима по-прежнему сидит с Лерой, которая не прекращает оказывать ему знаки внимания. Вот и сейчас Полежаева, будто невзначай, опускает Диме ладонь на плечо.

Следующей в класс заходит Лиля. С гордо поднятой головой и модельной походкой она проходит к своему месту рядом с Вовой. Здесь следует сказать Диминой сестре спасибо: новенькая девочка перебила наш позор в «Подслушано». Теперь все внимание обращено к ней, а про нас почти забыли.

Лиля так и не ответила на мои сообщения. Я не знаю, был ли у них с Никитой разговор. Свиридов с лицом, не выражающим ровно никаких эмоций, смотрит в телефон, а Лиля, как ни в чем не бывало, смеется с Вовой. И только у меня одной на душе гадкое ощущение. Еще и Дима увлеченно слушает болтовню Полежаевой.

Звенит звонок, появляется учитель и только после этого Соболев поворачивает голову в мою сторону. Подмигивает мне с легкой ухмылкой и достает из кармана джинс телефон. Мой смартфон в пенале тут же вибрирует.

«Доброе утро, Белоснежка;) Я уже соскучился по тебе»

«Ммм, а по тому, как внимательно ты слушал Полежаеву, и не скажешь, что соскучился по мне»

Дима снова на меня смотрит. На этот раз удивленно выгнув бровь.

«Ревнуешь?)»

«С чего бы?»

«Если ты не хочешь, чтобы я сидел с ней за одной партой, я не буду»

Да, черт возьми, я не хочу, чтобы Дима сидел с Полежаевой за одной партой! Я не хочу, чтобы ее вырез с сиськами был прямо перед его глазами!

Но не говорить же об этом Соболеву.

«Да мне все равно. Сиди, если хочешь»

«)))))))

Окей, буду сидеть с Лерой, раз ты не против))))»

У меня аж телефон из рук выпадает, когда я это читаю. Дима как будто специально все это пишет. Злость вперемешку с нервами делает свое дело, и я чувствую, как в глазах начинает щипать.

— Извините, можно выйти? — перебиваю учителя.

Елена Ивановна подозрительно оглядывает меня поверх очков.

— Можно, — нехотя отвечает через долгую паузу.

Подскакиваю со стула так резко, что он чуть не падает. Опустив голову и закрыв лицо распущенными волосами, быстро семеню на выход. Еще не хватало, чтобы одноклассники увидели мои слезы. В туалете я приваливаюсь спиной к холодной кафельной стенке и пытаюсь восстановить дыхание. Что это со мной такое?

Ерунда какая-то. Расплакалась на пустом месте. И из-за чего? Из-за того, что Дима сидит за одной партой с Полежаевой? Пффф, он все равно выбрал меня, а не ее. Причем сразу, с первого взгляда. Если бы Дима хотел, то уже давно бы засунул Полежаевой руку под юбку. Но он не засунул.

Не засунул ведь?

Нет, конечно, нет. Иначе зачем тогда он со мной?

Кое-как успокоив себя, я промокаю глаза бумажным полотенцем и выхожу в коридор. Но налетаю на Диму.

— Сонь, с тобой все хорошо?

Я удивленно вздергиваю на него подбородок.

— Да. Зачем ты отпросился в туалет следом за мной? Это может быть подозрительно.

— Мне показалось, что тебе плохо.

Дима опускает ладони мне на талию и чуть притягивает к себе. Ох, я уже в его плену.

— Нас могут увидеть, не надо, — лепечу.

Вместо того, чтобы отойти, Дима склоняется ко мне и целует в губы.

— Я ужасно соскучился, — шепчет.

Мне следовало бы оттолкнуть Диму, но вместо этого я отвечаю на его поцелуй. Прямо посреди коридора школы, где нас в любой момент могут увидеть ученики, учителя и даже моя мама, я стою и целуюсь с Димой Соболевым.

Ну конечно, ему нравлюсь только я. Как я вообще могла сомневаться в этом? Да и скрывать отношения ведь я попросила, а не Дима. Если я захочу — уже сегодня про нас будет знать вся школа.

Дима прерывает поцелуй и крепко сжимает меня в своих руках, зарываясь лицом в мои волосы на затылке.

— Дима, пора на урок, — шепчу, а сама не хочу прерывать этот сладостный момент.

— Угу, — соглашается, но не выпускает меня из рук.

Сама выбираюсь из его крепких объятий.

— Вернись через пять минут после меня, — на этих словах обхожу Соболева и буквально бегу в кабинет.

Несмотря на испорченные отношения, в столовую на длинной перемене мы идем всей нашей компанией: я, Никита, Лиля, Вова, Сергей и Ульяна. Сидим за нашим столом, как обычно. Разговариваем так, будто ничего не было: я не расставалась с Никитой, а он в свою очередь не видел позорный ролик, в котором Лиля кричит о любви к нему.

А вот Дима садится за стол не с Полежаевой и ее подругами, а с сестрой. У меня появляется возможность нормально рассмотреть девочку. Утром я видела ее только у маминого кабинета.

Рыжие волосы выглядят не очень ухоженными. Какие-то они жирные, что ли. Объема нет, свисают, как пакли. На лице небрежный макияж, и это при том, что в школе нельзя краситься. Надеюсь, мама сказала ей об этом утром. И на Диму она смотрит, как на знаменитого актера, которого впервые увидела. Он медленно жует, глядя себе в тарелку, а она на него пялится, чуть ли не открыв рот. В общем, странная она, выношу я вердикт к концу обеда.

Мое настроение улучшается, только когда звенит звонок с последнего урока. Сегодня литературный кружок, которого не было на прошлой неделе из-за болезни Антонины Павловны. Ну и еще там будет Дима.

— Итак, дети, «Горе от ума», комедия в стихах Александра Грибоедова, — голос Антонины Павловны чуть хрипит после болезни. — Все прочитали?

— Да, — отвечаем хором.