– Не сомневайся, мать, побьем. Еще с месяц будет продолжаться вся эта катавасия с немецким наступлением, а потом Западный фронт их жиманет от Москвы, верст на двести. Так что вам главное – этот неприятный момент как-нибудь тихо пересидеть…

– А ты про это откуда знаешь? – удивилась она.

– Да нам вчера перед атакой один солидный генерал говорил, что наступление готовится…

– Ну дай бог, – вздохнула хозяйка.

– Бывайте, – сказал я и вышел из избы на крыльцо. Выходя, случайно дотронулся ладонью до подбородка и нащупал качественную трехдневную щетину. Хотя выходить из окружения гладко выбритым и благоухающим одеколоном по-любому не стоило – в этом случае точно за германского шпиона примут…

На улице стоял легкий морозец, а небо было вполне чистое – стало быть, авиация должна летать, а это минус. Выйдя, я понял, почему изба стояла именно здесь – чуть дальше, метрах в ста, на путях обнаружилась стрелка, которую я вчера не заметил в темноте. Рельсы здесь раздваивались, второе ответвление узкоколейки уходило налево, в засыпанный снегом лес. Неплохо обустроились торфоразработчики… Только как бы не возникла вдруг дрезина с немецкими солдатами, как это обычно бывало во многих старых фильмах.

Я прошел по шпалам вправо метров пятьсот – на всякий случай топал, пока гостеприимная изба не скроется за поворотом. Свежие следы на снегу – вещь приметная, и не стоило лишний раз подставлять приютившую меня женщину.

Затем я сошел с полотна в лес и углубился вправо, как мне и сказал хозяйкин сын. Снега за ночь нападало немного, но идти по нему было ничуть не легче, чем накануне по грязи. Тем более что под снегом в лесу традиционно много чего скрывается…

Через лес я пробирался с полчаса, передвигаясь со скоростью черепахи и прислушиваясь к каждому шороху. При этом вовсе не факт, что я опять изрядно не блуданул. По мере моего продвижения через лес ружейно-пулеметная стрельба приближалась. Потом лес наконец начал редеть. Я начал перемещаться перебежками, еще больше осторожничая, и скоро действительно вышел к дороге.

Присев за стоявшим рядом с дорогой деревом, я достал бинокль и осмотрелся. Точно дорога. И, судя по едва намеченным на снегу колеям, с момента снегопада по ней проехали всего один или два раза. Сей факт меня обрадовал – все-таки никакого желания нарваться в одиночку на танковую дивизию СС у меня не было. И, как оказалось, я действительно забрался чуть в сторону, оказавшись примерно посередине между двумя поворотами, о которых говорил хозяйкин пацанчик Максимка.

Справа, на буграх за редким лесом, действительно были видны какие-то серые дома, а вот второй поворот просматривался плохо. Однако через пару минут после того, как я занял позицию для наблюдения и поднял бинокль к глазам, на дороге заревело и залязгало.

Я присмотрелся – вдалеке на дороге показались три практически одинаковых темно-серых, угловатых танка с черно-белыми крестами на броне. В них я без труда опознал «Pz-III», они же «T-III». Два танка были с короткими пушками калибра 37 или 50-мм, а один, замыкающий, с длинной 50-миллиметровкой. Больше я ничего толком рассмотреть не сумел, поскольку обвешанные скатками брезента, ящиками, канистрами и еще бог знает чем немецкие танки укатили налево, в сторону неведомой мне деревни Дурятино и скрылись в лесу. Ружейно-пулеметная стрельба в Темных Грязях танкистов, похоже, несильно интересовала. А меня – вовсе даже наоборот.

Опустив бинокль, я в очередной раз прислушался – да, фронт был близко, практически на том самом месте, где я сейчас стоял. Канонада слышалась прямо за лесом, причем, как я уже обратил внимание накануне, было такое впечатление, что со всех сторон.

Я перехватил винтовку поудобнее и начал все так же, перебежками выдвигаться к деревне, стараясь не уходить далеко от дороги, но и явно не демаскировать себя.

К крайним домам я подобрался довольно быстро. Вялая стрельба (пулемет пока молчал, стреляли только одиночными) слышалась уже где-то совсем рядом. Переместившись вдоль забора крайней от дороги избы, я осмотрелся. Ну да «деревня» применительно к Темным Грязям – это было чересчур громко сказано. Скорее это был большой хутор, дворов этак в десять. Ни единого человека видно не было, собаки во дворах не лаяли, дым из печных труб не шел, в некоторых избах даже ставни были закрыты – здешние пейзане явно затихарились. Только я почти физически ощущал, что в тот момент как минимум несколько пар чьих-то глаз выглядывали из-за оконных занавесок или из-под ворот, силясь понять, что тут происходит и какая нынче на дворе власть.

Я не без труда перемахнул низкий заборчик, потом еще один и оказался за каким-то небольшим сараем, возле которого у забора лежало неряшливым штабелем, друг на друге, несколько потемневших бревен, слегка припорошенных снегом.

Разместившись за этими бревнами, я наконец увидел то, что искал. Сарай, за которым я спрятался, стоял на небольшом холме и единственная деревенская улица шла под уклон, прямо мимо него. И с высоты я прекрасно видел, что у одного из крайних дворов на этой улице стоял серый и довольно большой немецкий автомобиль с откидным брезентовым верхом – драндулет размером примерно с нашу полуторку, но без привычного бортового кузова, зато с двумя рядами сидений по типу легковушки. Обычная для немцев многоцелевая таратайка, то ли «Хорьх», то ли «Штейр», точнее не разглядел. Возле машины торчало двое немцев в мятых шинелях, закрывавших морды лиц шерстяных подшлемниках и низко натянутых пилотках, а на заднем сиденье автомобиля я рассмотрел жестяной ящик рации с длинным проволочным прутом антенны.

А стреляли между тем где-то через пару домов от машины, в самом крайнем дворе. Беглый осмотр в бинокль и снайперскую оптику «СВТ» показал, что человек шесть немцев при одном ручном пулемете «MG-34» расположились полукругом, обложив стоявший несколько на отшибе(практически на самом краю Темных Грязей) сарай с полураспахнутыми входными воротами и несколькими узкими, бойницеподобными оконцами в стенах под самой соломенной крышей. На створках ворот сарая были заметны многочисленные пулевые пробоины.

Прямо позади сарая начиналось голое заснеженное поле, за которым метров через пятьсот был лесок. Я отметил для себя тот факт, что половина расположившихся за естественными укрытиями вокруг сарая немцев (все они стреляли или из положения лежа, или с колена) были в шинелях, но трое из них были обмундированы в серые куртки-штормовки и такие же штаны. Выходило, что это была разведка или что-то типа того…

Пока я рассматривал и оценивал, немецко-фашистские захватчики продолжали изредка постреливать одиночными в сторону сарая, до которого от домов и сараев, за которыми они укрывались, было метров с полсотни или чуть больше.

В какой-то момент опять вступил германский пулемет, пустив по сараю короткую очередь, – и я сумел засечь, где расположился пулеметчик. Он лежал на снегу за поленницей дров, практически спиной ко мне – я хорошо видел саперную лопату и жестяной противогазный бачок у него на заду.

В ответ на немецкую стрельбу кто-то, явно наш (или наши), несколько раз выстрелил одиночными из этого самого сарая, но, похоже, без особого толку – из сарая стрелок (или стрелки) явно плохо видели своих оппонентов. Судя по количеству отвечавших немцам стволов, наших в сарае было никак не меньше двух. И, похоже, у этих наших было не особо хорошо с патронами – то ли мало, то ли они их просто берегли.