Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Тогда кто она?- задаю вопрос Дане, а сам смотрю на девчонку. Здесь и сейчас я не уверен, что хочу знать правду.
- Романовская Ксения Николаевна, - не без гордости отвечает Даня.
- И что это значит?- я, правда, не понимаю. Фамилия мне совершенно ни о чем не говорит.
- Романовская - девичья фамилия ее матери, ныне Соболевой Екатерины Михайловны, - то, что Екатерина Соболева ее мать, я понял и без Дани, и уже давно.- Но самое интересное ты пропустил мимо ушей, Черный!
- И что же я пропустил?
- Ее отчество! Она Николаевна.
- И что ?
- А если не догоняешь, спроси своего батю: кто такая Романовская Екатерина и почему ее дочь Николаевна.
- Горский?
- Тимур, доказательств у меня нет. Официально у Горского детей никогда не было. Но если только предположить, что Ксения его дочь? Согласись, все сразу встает на свои места.
Смотрю на Ксюшу. Беззащитная, полностью в моей власти. Дочь Коли Горского. Его слабое звено. Но только ли его?
С визгом шин машина срывается с места. Сегодня Горскую Ксению Николаевну ждет новый дом.
*******
Продолжение в понедельник...
Голова разрывалась. Ощущение , что внутри работала дрель.
Через силу открыла глаза. Темно. Судя по всему была еще ночь. Совершенно не помнила, как добралась до дома. Ничего не помнила. Последнее - черные глаза Тимура. А дальше? Пустота.
В комнате было темно, лишь тусклая полоска света падала на пол из коридора.
- Почему я не закрыла дверь?- вертелось в голове. Это было так на меня не похоже.
Попыталась встать и поняла, что я все еще в платье.
- Больше не пью! Больше не пью! - заклинала сама себя.
Встать не могла, все кружилось перед глазами, поэтому села, упираясь руками в матрац. Кровать показалась слишком жесткой и в то же время нежной. Шелковой. Странно. Наверно, Софья Александровна купила новый комплект белья. Чувствовала, что надо собраться с силами и встать, чтобы переодеться и выпить аспирин.
Опустила ноги с кровати и замерла. Кончики пальцев утопали в чем-то невероятно мягком и теплом. Ковер? Но у меня не было ковра! Тогда что это?
Глаза, привыкшие к темноте, стали понемногу различать очертания комнаты. Я точно была не дома. От этой мысли каждая клеточка моего тела начала впадать в оцепенение. Немой крик попытался вырваться наружу: я хотела закричать, но дико боялась привлечь к себе внимание. Где же я была? Попытки хоть что-то вспомнить оставались без результата.
Катя! Со мной была Катя. Если думать логически, я могу быть у нее,- успокаивала себя. Но помогало мало.
Катя жила с матерью в обычной двушке, а здесь одна спальня была метров тридцать. Вряд ли я была у нее. Боже, вот это я влипла! Ну зачем же я пила! Главное, из-за чего? Точнее, кого! Черниговский явно не стоил моих переживаний! Сейчас, как никогда, моя глупая ревность казалась мне мелким и никчемным пустяком.
- Я все еще в платье! В целости и сохранности лежу в уютной кровати. Я одна. Значит самое страшное можно исключить, - рассуждала шепотом, прислушиваясь к своим ощущениям.- Со мной все в порядке, если не считать головной боли!
Тихими, маленькими шагами направилась к манящей полоске света и, слегка приоткрыв дверь, выглянула за нее. Моему взору открылся небольшой квадратный коридор , освещенный тусклым светом ночника. Он был выполнен в светлых тонах и имел , помимо выхода, еще две двери. За одной, судя по всему, располагалась ванная комната, что за второй - непонятно, наверно, еще одна комната. Прошмыгнув в коридор, осторожно , почти не дыша, пошла дальше, туда, откуда доносился чей-то тихий, едва уловимый голос.
Несколько шагов привели меня к большой, просторной гостиной с огромными окнами в пол, открывающими потрясающий вид на ночной город. Нереальное, завораживающее зрелище! Потеряв дар речи, замерла от того, что смотрела на город с невероятной высоты. Понятия не имела, какой это этаж, но явно выше двадцатого. При желании можно легко было рассмотреть мой дом, кофейню, универ. С ума сойти! Вот только ощущение полета, невесомости и эйфории неожиданно сменилось диким страхом высоты. Нет, раньше я за собой такого не замечала, но и так высоко еще никогда не поднималась. От нахлынувших чувств я не сразу заметила, что в комнате я была не одна.
У самого окна спиной ко мне, босиком, в одних домашних брюках, стоял молодой мужчина. Одна его рука держала телефон возле уха, а другая лежала на холодном стекле. Он явно был увлечен беседой и совершенно не обращал на меня внимания. А я не могла отвести от него глаз. Его уверенная, немного надменная поза, напряженные мышцы и мощные плечи заставили меня застыть на месте. А еще тату. Та самая. От шеи до запястья правой руки растянулся витиеватый узор, который раньше я видела лишь обрывками. Черниговский. Сомнений не оставалось. Я была у него. Но что я здесь делала?
- Послушай, я не просто так прошу тебя об этом, - спокойным, размеренным и тихим голосом он разговаривал с невидимым собеседником. - Да, это важно. Да. Хорошо.
- Долго будешь меня разглядывать, - чуть громче и с издевкой в голосе произнес Тимур.
Уверенная, что он меня не видел, я вздрогнула и пришла в себя.
- Почему я здесь? -спросила вполголоса.
- А куда тебя надо было привезти в таком состоянии? - он развернулся и не спеша пошел в мою сторону. - В местный вытрезвитель?
- Мне просто совсем нельзя пить, - начала оправдываться. Мне почему-то стало неловко, что он видел меня в таком состоянии.
- Тогда зачем пила?- он был все ближе и ближе.
- Тебе-то что? Не мог мимо пройти? - я поймала на себе его тяжелый взгляд и это моментально меня взбесило.
- Пожалуй, стоило!- между нами оставалось не более полуметра и я непроизвольно шагнула назад.
- Какие отношения у тебя с тем рыжим ублюдком?
Если бы только взглядом можно было убивать, я бы точно давно умерла. Откуда в нем столько злости?
- Ты о ком? - еще шаг назад. - Я не понимаю.
- Всё ты прекрасно понимаешь, - Тимур опустил взгляд на мои руки, снова сократил дистанцию и добавил с презрением: - Практикуете пожестче? Так тебе нравится? Да?
- Да пошел ты! Что ты вечно суешь свой нос в мою личную жизнь? Достал уже! - еще шаг назад и я уперлась в стену. Дальше бежать было некуда. - Я же не спрашиваю тебя о Сбруевой! Вот и ты не лезь!
- Что ты хочешь знать о Марине? Что она целуется лучше тебя, что пахнет слаще, что смотреть на нее приятнее , чем на тебя? - Черниговский подошел вплотную. Так близко, что его горячее дыхание обжигало мое лицо.
- Я рада за тебя! Правда! А то реально переживать начала, что такого морального урода, как ты, никто никогда не полюбит и не приласкает. А тут Сбруева подоспела! Говорят, она мастерица ублажать всяких козлов, - куда меня понесло? А главное, зачем? Знала же, что доводить Тимура опасно, но проглотить молча его оскорбления не смогла.