– Значит, бросать этот цирк ты не захотела из-за него? – прошипел Артем, больно стискивая мой локоть.

– Ты о чем? – дернулась я, пытаясь незаметно высвободить свою руку.

– Не притворяйся дурой. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Так ты меня любишь, да? Целуясь со всякими мерзавцами? – Пальцы его сжались с такой силой, что я приглушенно пискнула, но на нас ровным счетом никто не обратил внимания. Разве что Антон, стоящий в отдалении, смотрел за мою спину взором, обещающим как минимум второй фингал.

– Это не твое дело, с кем я целуюсь. Я ничего не обещала тебе, Артем, а потому мне непонятно твое поведение. Вместо того чтобы извиниться за отвратительное свидание, ты смеешь меня в чем-то упрекать. Не много ли ты на себя берешь? Ты мне никто, – обернулась я, не собираясь терпеть такое отношение.

– Ах, значит, никто? И часто ли ты занимаешься сексом с «никем»? – повысил он голос, и не думая меня отпускать.

– Один раз, – ответила я, не растерявшись. – И то уже сто раз пожалела.

Мой голос эхом пролетел под потолком, отразился от стен и юркнул дальше по коридорам, оставляя после себя оглушающую тишину. Воспользовавшись ошеломлением Артема, я прошла мимо мужчин, которые во все глаза с любопытством следили за разворачивающейся драмой. И вот когда я уже ступила в небольшой холл, арки из которого вели в три разных помещения, до меня долетела фраза, которая убила на корню все мои попытки хоть как-то оправдать этого мужчину:

– А с Антоном на проекте ты тоже спала?

Обернувшись, я хотела ответить правду. Действительно хотела ответить правду. Видимо, чтобы окончательно отрезать любые поползновения в мою сторону от других участников, но… Не успела.

Увидела лишь то, как кулак Антона летит в лицо Артема, который, в свою очередь, даже не пытается увернуться. В последующие пять минут я не пыталась ничего предпринять для того, чтобы остановить Антона. Совесть где-то там внутри проворчала, что это все я виновата, но разум живенько дал ей подзатыльник, чтобы не городила чепухи. Я не заставляла Антона вступаться за меня. Он сделал это добровольно. Потому что хотел. Потому что считал себя моим мужчиной.

Минут через десять съемку продолжили, но больше Антон не отходил от меня ни на шаг. Он сам мне переводил все то, что рассказывал нам владелец винодельни и, как оказалось, особняка, в котором мы временно жили. Молодой мужчина охотно делился историей появления винодельни, объясняя, что удобнее всего хранить вино было именно под землей – из-за температур.

За первой аркой скрывались одинаковые бочки с самым разным вином. Отличить их мог только сам мужчина по маркировке. Он с удовольствием дал нам попробовать разные напитки, но после третьего бокала в руку Антона вцепилась уже я. И вроде бы поела же, но эффект оказался сногсшибательным и в прямом, и в переносном значении этого слова.

– Ты устала, карамелька, – пояснил мой защитник, уверенно поддерживая меня за локоток. – День был насыщенным.

– Спасибо, что вступился за меня, – проговорила я заплетающимся языком.

– А разве я мог по-другому? Ты ведь даже не понимаешь, каким влиянием надо мной обладаешь. За тобой хоть на край на света, – погладил он меня по щеке, очерчивая костяшками пальцев скулу.

– Позер, – фыркнула я, но сердце сладко замирало от завуалированного признания.

– Хочу поцеловать тебя.

– Боюсь, режиссер нам этого не простит, – прикусила я нижнюю губу, ощущая безграничное веселье.

– А тебе не плевать?

– Плевать, – честно призналась я, потому что сейчас мне было и море по колено, что уж говорить о каком-то там договоре. Хотели отношений – получите отношения. Самые настоящие, между прочим.

Целоваться мы, кстати, не стали. Рядом с нами появился Сергей, который чувством такта не обладал от слова совсем. Он бесцеремонно утянул меня из закутка в следующее помещение, где напитки разливались сначала по бочкам, а потом и по бутылкам.

Здесь этот процесс был сугубо ручной, но мне понравилось. Я без зазрения совести командовала мужчинами, пока они заполняли деревянные бочки и наполняли темные стеклянные бутыли с вытянутыми горлышками. Я же для себя выбрала самую интересную работу – нарезать и наклеивать этикетки. А заодно и подписывала бутылки, которые нам разрешили забрать с собой в подарок. Я, как запасливый хомяк с должным опытом, сразу передала Антону два презента, которые пометила маркером как наши. А что? В хозяйстве все пригодится. У нас ведь наверняка еще будут романтические ужины и обеды, а может быть, даже завтраки. Чем черт не шутит?

Но самое интересное для нас оставили напоследок. За третьей аркой располагалось помещение, в котором из винограда добывали сок для брожения. Именно этим мне и предложили заняться. Откуда ни возьмись появился музыкант – скрипач, выглядящий элегантно и несуразно в этом помещении одновременно. Веселая задорная музыка заиграла, а владелец винодельни объяснял, что именно так раньше и работали его предки. Кто-то играл на музыкальных инструментах, развлекая, а остальные трудились.

Мужчины сгружали виноград из деревянных коробов в огромную каменную круглую емкость, похожую на колодец, а мне Антон помогал разуваться и… мыть ноги. Да-да, кому-то нужно было забраться прямо в этот колодец и, словно столетия назад, потоптаться на винограде. Эту роль определили самой крайней, то есть мне, но я не возражала. Это же интересно и увлекательно.

– Осторожнее. Может, ну его? – Антон попытался достучаться до моего благоразумия, которое успешно скрылось с места преступления.

– Да интересно же! Может, со мной? – решила я перетянуть его на сторону зла.

– Ты…

– Ненормальная?

– Невероятная.

Последующие танцы с бубном, а точнее, под скрипку я запомнила плохо. Точно знаю, что длинный подол держала в руках, пока топталась по красному винограду. Еще я однозначно танцевала рядом с Антоном, который все-таки забрался ко мне, закатав брючины. Последнее, что я видела, – это то, как мой защитник омывал мои ноги, а я не могла усидеть на месте, желая куда-то немедленно ехать. Проснулась уже в своей кровати. К счастью, абсолютно одна, но, к несчастью, с головной болью. С такой головной болью, что самоубиться хотелось вот прямо-таки немедленно.

– Аааа… – отчаянно застонала я, проклиная весь мир и дегустацию, которую нам вчера устроили.

– Проснулась? – поинтересовались со стороны двери, ведущей в гостиную, невообразимо бодрым голосом.

– Ну нет… Ну нет! Ну нет же! – спряталась я за подушками, но Антон коварно сдернул с меня как подушки, так и одеяло.

– А у меня есть рассол. Как насчет того, чтобы продать за него свою душу?

Тридцать три счастья

Костюмеры и гримеры привели меня в порядок, но после их работы я лишь немного перестала напоминать живого зомби. Огуречный рассол помог лишь отчасти, но Катя где-то раздобыла для меня антипохмельную шипучку. Золото, а не ассистент!