Анна Чевингтон, являя собой воплощенное спокойствие, уютно устроилась на плече мужа, а он тихо похрапывал с раскрытым журналом «Умелый садовник» на объемистом животе.

Ниже по коридору лорд и леди Сторм также спали обнявшись, завершив дискуссию о планах примирения четы Локпорт, плавно перешедшую в супружеские ласки.

Одна в своей широкой постели спала леди Локпорт. На ее губах не блуждала улыбка, и мужское плечо не заменяло ей подушку. Она постоянно переворачивалась с боку на бок, словно даже во сне не могла успокоиться, и с ее губ то и дело слетали тяжелые вздохи.

За дверью напротив гостиной графини находился единственный обитатель Холла, который не спал. Не то чтобы лорд Локпорт не устал за день — одному Богу известно, как ему хотелось провести хоть несколько часов в объятиях Морфея, — но этому не суждено было произойти.

Кевин Ролингс мерил шагами ковер в своей спальне, не в силах забыть сцену, произошедшую в большой гостиной.

— Она липла к этому хлыщу, как банный лист к заднице! — громко восклицал он, видя мысленным взором, как его жена и Рори О’Кифи углубились в беседу в углу гостиной.

Ну да, он сам проводил все вечера в обществе Гленис, но ведь он делал это по совету Джареда, а не по сердечному влечению!

Ты ревнуешь, старина, сказал ему внутренний голос.

— Ты прав, черт возьми! — громко ответил ему Кевин, осушил стакан бургундского и налил себе новый.

Поднося стакан к губам, он замешкался — ему показалось, что в коридоре послышался шум. Через мгновение он пожал плечами, решив, что просто что-то скрипнуло в старом доме, и отпил из стакана.

Вот оно! Он услышал шум снова. Это не скрип старого дерева и не привидение — это звук разбитого стекла. Привидения же гремят цепями или издают тихие стоны, это он знал точно.

Поставив стакан, он на цыпочках двинулся к гостиной, мимо убогого ложа мисс Розберри, к дверце, ведущей в спальню жены. Глупая женщина, подумал он с улыбкой, неужели она на самом деле считает его таким идиотом? Неужели она полагает, что он не знает о существовании двери, ведущей из спальни портнихи прямо в покои Джилли?

Он хотел убедиться, что Джилли в постели, а не ходит по коридорам в надежде найти сокровище.

Он медленно приблизился к ее постели, не в силах побороть искушения окинуть долгим взглядом фигуру жены.

Стоит ли разбудить ее? Должен ли он привлечь ее к своим ночным поискам, которые могут оказаться опасными? Нет, не должен. Но если бы он это сделал и поймал нарушителя спокойствия, разве не здорово было бы, чтобы она стала свидетельницей его триумфа? Кевин решил, что это было бы замечательно.

Закрыв ей рот рукой, чтобы предупредить возможный крик, он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Джилли, детка! Тсс! Проснись, мой цветок!

Два огромных голубых глаза широко раскрылись — в них смешались удивление и страх; эти эмоции вскоре исчезли, сменившись не менее ярко выраженными возмущением и презрением.

«Вы только посмотрите на него, — воскликнула она про себя, — стоит тут и улыбается, как деревенский дурачок. Что ему нужно?»

Безмолвный вопрос Джилли не остался без ответа — он прошептал:

— Слышишь?

И ей не оставалось ничего иного, как прислушаться.

Она услышала приглушенный, но несомненный звук, доносившийся из главной гостиной, расположенной прямо под ее спальней.

Кевин приблизил свой рот к ее уху и спросил, обещает ли она вести себя тихо, если он уберет свою руку от ее рта. Она не знала, отчего замерло ее сердце — от его прикосновения, его близости или его теплого дыхания. Она также не была уверена, отчего ее сердце вдруг забилось быстрее — от возмущения или от радости. Она энергично кивнула в знак согласия.

Освобожденная, она вскочила с постели и, накинув небесно-голубой шелковый халат, висевший на кресле у кровати, прошептала:

— Чего ты ждешь — чтобы нас всех поубивали? Давай выйдем в коридор и спустимся вниз. Если ты хочешь поймать вора, Кевин, ты должен быть готов сделать нечто большее, чем просто слушать звуки и до полусмерти пугать свою жену, зажимая ей рот своим пудовым кулачищем.

Граф печально улыбнулся и покачал головой.

— Ах, Джилли, ты настоящее сокровище. Бесценный бриллиант. Другая женщина упала бы в обморок или забилась под одеяло, предоставляя мужу одному осуществлять опасную операцию. И наверняка мало кто, будучи разбужен в ночи внезапным шумом, сразу понял бы его значение. Но не моя жена — нет, не она. Эта амазонка, Боадицея сразу схватила самую суть ситуации — и готова к бою. Ну что, женушка, ты возьмешь в руки кочергу или я?

Джилли раздраженно вздохнула.

— Если ты закончил свою речь и представление, может быть, что-нибудь предпримем?

Кевин двинулся к двери, ведущей в коридор, но тут Джилли пришла в голову новая идея, и она остановила его:

— Стой! У меня есть план получше. За мной!

С этими словами она босиком подошла к стене, возле которой стояла кровать, и нажала на деревянную розетку, украшавшую массивный комод. Панель опустилась на несколько футов, и в стене открылся темный, затянутый паутиной лестничный пролет, ступени вели вниз, в темноту.

— Что?..

— Тсс! Эта лестница ведет прямо в главную гостиную.

Джилли со свечой в руке двинулась вниз по винтовой каменной лестнице, пламя свечи мерцало в ее рыжих волосах и бросало отсветы на голубой халат.

Кевин следовал за ней, держа ее за руку.

— Куда мы выйдем? — шепотом спросил он, кочерга — предмет недавней шутки — была крепко зажата в его левой руке.

— В оконной нише есть маленькая потайная дверца — она скрыта за занавесками. Мы сможем войти в гостиную так, что никто не заметит — если только ты заткнешься! — злобно ответила Джилли.

Ей понадобилось несколько минут для того, чтобы найти механизм, открывающий дверь, и, когда она наконец обнаружила его, дверь отворилась внутрь с громким скрипом, напоминающим поросячий визг.

— Лучше бы мы предупредили о своем приходе фанфарами или трубами — они хотя бы звучат красиво! — проворчал Кевин.

За скрипом последовали другие звуки — топот убегающих ног, — и к тому времени, как Кевин, оттолкнув Джилли, бросился в погоню, все, что ему осталось, — это прикрыть стеклянную дверь, ведущую в сад, которую незваный гость оставил открытой.

— Вот и все, — прокомментировал он ситуацию, обращаясь к Джилли, вошедшей в комнату.

— Прости, Кевин, я виновата, я знаю. Надо смазать дверные петли. Я должна была подумать об этом раньше, но я уже несколько лет не пользовалась этой лестницей, — искренне извинялась Джилли.

Вместе они обошли гостиную, зажигая свечи, пока не удостоверились в том, что именно делал здесь правонарушитель. Никакого беспорядка они не обнаружили, что само по себе было странно — обычно воры не отличаются аккуратностью.