— Нет же, это несправедливо! — воскликнул король, топая к трону. — Что я такого сделал? Я этого не заслуживаю!

Он уселся на трон, вдруг завизжал, подскочил и вцепился в руки лорда-генерала Агона.

— О боги! Мне дурно. Я умираю! Будьте вы прокляты, все до одного! Умираю! Стража! На помощь! Стража!

Голос короля звучал все пронзительнее, потом он зарыдал; стражники засвистели в свистки, зазвонили в колокольчики, и в тронном зале поднялся оглушительный шум.

Генерал Агон отцепил от своих рук пальцы слабеющего короля и передал его подхалиму Фергунду Са'фасти. Тот был настолько неумел и неловок, что не додумался поддержать Алейна. Король шлепнулся на пол и захныкал, как ребенок. Генерал Агон, даже не взглянув на него, пошел к трону.

Он нашел то, что желал отыскать, спустя мгновение-другое: из потертой тронной подушки торчала толстая длинная игла. Генерал попытался вытащить ее, но не смог. Иглу укрепили так, чтобы она не согнулась, если бы король неудачно сел на нее.

Генерал Агон извлек из ножен нож, разрезал подушку и достал иголку, не обращая внимания ни на звон колокольчиков, ни на стражников, одни из которых окружили короля, другие уводили всех остальных в соседнюю палату, где намеревались допросить.

К игле была привязана записка. «Возможно, на мне яд».

— Всем разойтись! — прокричал с порога невысокий человек, пробиравшийся сквозь толпу стражников.

Это был придворный лекарь.

— Пропустите его! — приказал лорд-генерал. Воины отступили от короля, до сих пор хныкавшего на полу.

Брэнт подал лекарю знак, показал ему записку и прошептал:

— Дайте ему снотворного, и побольше. Он не отравлен.

— Благодарю, — ответил лекарь. Король стянул с себя штаны и, выгибая шею, пытался рассмотреть ранку на заду. — Уж я-то знаю, как его угомонить, поверьте моему опыту, — шепнул лекарь.

Генерал едва удержался, чтобы не улыбнуться.

— Проводите короля к его покоям, — велел он стражникам. — Поставьте усиленную охрану возле дверей, в том числе двух стражников внутри. Остальные возвращайтесь к своим делам.

— Брэнт! — завопил король, когда воины стали поднимать его. — Брэнт! Надо убить его! Убить! Слышишь?

Брэнт Агон стоял, не двигаясь. Тронный зал мало-помалу опустел. Король желал объявить войну призраку, бесплотной тени, вооруженной стальными клинками. Вот что представлял собой этот мокрушник. Быть может, он еще опаснее. Скольким людям предстоит отправиться на тот свет из-за королевской прихоти?

— Милорд? — послышался несмелый женский голос. На пороге возникла служанка с узелком в руках. — Меня… отправили доложить, как обстоят дела. Но короля нет… и потом… Может, мне?..

Генерал посмотрел на нее внимательнее. Служанка, пожилая женщина, очевидно, опасалась за свою жизнь. Честь доложить о делах выпала ей, видимо, по жребию.

— Что у вас? — спросил генерал.

— Мы нашли вот что. Их оставили в королевских спальных покоях, сэр.

Служанка протянула Агону узелок. Тот развязал его и увидел шесть черных кинжалов.

— Где? — задыхаясь, спросил он.

— Лежали под… подушками… у всех членов королевской семьи, сэр.

Сознание Азота уловило звук детских шажков. Было странно слышать их, ведь он умер, но точно знал, что шаги ему не снятся. Голые ножки шлепали по камню. Наверное, Азот был на улице — стук не отдавался от стен эхом. Он попытался открыть глаза, ничего не вышло. Может, все это и значит — быть мертвым? Может, душа не должна отделяться от тела, а вынуждена до конца оставаться в нем и чувствовать, как оно медленно разлагается? Он взмолился о том, чтобы его не сгрызли собаки. Или волки. Ему снились кошмарные сны о волчище с жутким оскалом и горящими желтыми глазами. Что, если они все же явятся и станут рвать его на куски? Что с ним станет? Его поглотит вечная тьма? Или же он разделится на части, побывает в желудках дюжины волков и в конце концов окажется в земле?

К его лицу что-то прикоснулось, и глаза раскрылись сами собой. Азот услышал испуганное «ах» и лишь мгновение спустя увидел, кто его произнес. Над ним стояла маленькая девочка, быть может, лет пяти от роду. Широко распахнутые глазищи занимали пол-лица.

— Ты что, никогда не видела покойников? — спросил Азот.

— Папа! Папа! — заверещала девочка — так громко, как умеют кричать только дети.

Ее вопли отозвались в голове Азота лязганьем клинков. Он застонал и вновь упал на подушки. Подушки? Получалось, что его не убили. Наверное, следовало этому порадоваться.

Когда он вновь открыл глаза, по-видимому, прошло какое-то время. В комнате было светло и свежо. Большие окна стояли настежь раскрытыми, мебель из вишневого дерева и мраморный пол поблескивали на солнце. Азот узнал потолок с лепниной — ему уже доводилось рассматривать эти узоры. Он лежал в гостиной графа Дрейка.

— Воскрес из мертвых? — спросил, улыбаясь, хозяин дома. Заметив выражение Азотова лица, он добавил: — Прости. Ни о чем не размышляй. Постарайся вообще не думать. Вот, поешь.

Он поставил перед Азотом тарелку с дымящейся яичницей и ветчиной и бокал вина, обильно разбавленного водой. Вид еды пробудил дремавший желудок Азота. Несколько минут спустя он осознал, что и тарелка и бокал уже пусты.

— Так-то лучше. — Граф присел на край кровати и принялся по привычке протирать пенсне. — Ты помнишь, кто я такой? Понимаешь, где ты? Замечательно. А кто ты — знаешь?

Азот медленно кивнул. Кайлар.

— Мне велели кое-что тебе передать, но если ты еще не вполне хорошо себя чувствуешь…

— Нет-нет. Что просили передать?

— Мастер Тулии сказал, что твоя главная задача сейчас — приготовиться к новой жизни и окончательно поправиться. Если дословно: «Не поднимай свою задницу с кровати. Надеюсь, к нужному времени ты будешь в должной форме».

Кайлар засмеялся. Сообщение ему передал явно мастер Блинт.

— А когда он за мной придет? По лицу графа пробежала тень.

— Позднее. Не волнуйся об этом. Теперь ты будешь жить здесь. Постоянно. На занятия с мастером, конечно, продолжишь ходить, а обо всем остальном позаботимся мы. Твой мастер сказал, что на полное выздоровление тебе потребуется время. У меня есть для тебя еще кое-что. Новости о твоей подруге.

— Вы про?..

— У нее все хорошо, Кайлар.

— Правда?

— Родители назвали ее Эленой. Она ходит в чистой одежде, ест трижды в день. Они очень добрые люди. И полюбили ее. У нее теперь вполне достойная жизнь. А тебе, если ты хочешь быть ей полезен, необходимо поправиться.

Кайлару показалось, что у него выросли крылья. Потоки лившегося сквозь окна солнечного света стали вдруг ярче, светлее. Букеты из лаванды и оранжевых роз на окне будто засияли. Последний раз так ему было хорошо очень давно — когда «Черного Дракона» еще не возглавил Крыс.