– У тебя есть силы, чтобы пройти еще немного? Или ты бы предпочла… предпочла отдохнуть?

Усталость брала свое, но вопрос Сиффрина меня заинтересовал.

– А что такое?

Он облизнул нос, повернулся и побежал сквозь дождь. Я следовала за ним, между оградами зеленой полосы, по коротко срезанной траве, через залитые водой площадки. Я моргала, стряхивая с ресниц воду, и пыталась угадать, куда он меня ведет. Мы пролезли еще через одну ограду, но здесь не было дороги смерти. В дальней стороне зеленой полосы стоял целый ряд высоких нор бесшерстных. А перед ними был огромный каменный двор.

Сиффрин остановился на краю зеленого пространства. И устало взглянул мне в глаза.

Я посмотрела через его плечо во двор. В центре двора стояло что-то большое. И это было похоже на гигантскую бесшерстную самку с раскинутыми крыльями… Мои лапы сами собой понесли меня в ту сторону. Пульс колотился в основании ушей. Да, это была бесшерстная с холодным каменным телом, ее одежда застыла на ветру, а крылья были подняты и готовы к полету. Она возвышалась надо мной, твердая и бесстрашная, скользкая от дождя.

По моему телу пробежала волна возбуждения.

Я подошла к бесшерстной, ничего не боясь. Я же знала, что она не настоящая, что она сделана из камня. Но мое сердце подпрыгнуло, когда я обнюхала ее лапы: мне показалось, что я уловила чуть заметный запах Пайри. И этого хватило, чтобы я взвизгнула от восторга, чтобы мой хвост радостно завилял.

«Успокойся, Айла!» – мысленно выбранила я себя. И снова осторожно принюхалась. Если бы только небо могло забрать обратно этот дождь! В его холодной влаге все запахи таяли.

Ветер набросился на меня, когда я вскинула голову, изучая двор в поисках следов моих родных. Проходила ли здесь мама, волоча за собой хвост? Был ли где-то тут папа, сидел ли, ожидая меня?

Я медленно повернулась вокруг себя.

Нигде никого не было.

Ни лисиц, ни бесшерстных; даже ни единого голубя. Только Сиффрин стоял поодаль, вырисовываясь силуэтом на фоне дождя. Всплеск надежды угас. Слабого запаха Пайри было недостаточно. Да, он был здесь, но ушел невесть куда. И я не нашла никаких признаков того, что он был тут вместе с мамой, папой или бабушкой, и даже признака того, что он сам до сих пор жив. Острый страх скрутил мне живот. Пайри мог тут находиться много дней назад… хотя я и старалась не думать об этом.

Я так усердно искала, я шла так долго, но этот дождь смыл все следы. Он лился на меня, и мои усталые лапы подогнулись, а мой жалобный вой слился с завыванием ветра…

Я молча прижималась к боку Сиффрина, перебегая серый каменный двор. Мы спешили по узкому проходу, возвращаясь к дороге смерти. Дождь все еще колотил по серым камням, и капли разбивались в маленькие шарики белого тумана. Я почти не замечала их холодных ударов или носа Сиффрина возле моего плеча, когда он подталкивал меня:

– Еще немножко, скоро отдохнем.

Мне уже было все равно, куда он меня ведет. Я потеряла ощущение присутствия моих родных, я увидела крылатую бесшерстную – и ничего не обнаружила. Разочарование тяжело давило на мой промокший мех, а кроме того, было и нечто еще более пугающее, царапающий страх, который я отгоняла уже много дней.

Мой взгляд блуждал по серым камням. Вода неслась вдоль краев дорожки, подхватывая листья и мусор, который бесшерстные разбрасывали везде, где проходили. На этом отрезке дороги смерти не было ничего мне знакомого, и все равно он выглядел так же, как любая другая часть Большой Путаницы, – бесцветным, безликим и серым. Потеряв чувство направления, я вскинула голову и принюхалась. Я не видела даже нор бесшерстных на возвышении над Путаницей, за мутным горизонтом.

– Нам нужно спрятаться от дождя, – пробормотал Сиффрин.

У края дороги смерти мы нашли проход, слишком узкий для манглеров. Стены из красного камня поднимались по обе его стороны, сходясь наверху аркой. Сиффрин помедлил у входа в нее, принюхиваясь. Потом скользнул в проход, к двум огромным жестяным бакам, и с сомнением оглянулся на меня:

– Наверное, это не самое удобное место для отдыха, но здесь хотя бы сухо.

Я повела ушами и скользнула за баки. Там было не слишком много места, двигаться оказалось почти невозможно. Запах сгнившего мяса хлынул мне в нос. Я вздохнула и легла, опустив голову на лапы, а Сиффрин устроился рядом со мной.

Он озабоченно посмотрел на меня и моргнул:

– Ты вся дрожишь.

– Да?

Мое тело действительно содрогалось от легкой дрожи. А я этого и не заметила.

Сиффрин подобрался ближе и накрыл меня своим длинным хвостом. Мускусный запах его мокрого меха заглушил запахи баков. Замерзшая и растерянная, я прижалась к нему, согреваясь теплом его тела. Я не отдыхала вот так, рядом с кем-то, с тех пор, как исчезли мои родные. Мне казалось, что я куда-то уплываю… что я качусь к крутому обрыву, который мрачно манит к себе… и только тепло Сиффрина удерживает меня.

Должно быть, дождь слегка ослабел. Я слышала, как капли стучат по серым камням за проходом под аркой, но усталость взяла свое, и я стала засыпать. Тук-тук-тук…

Тук-тук-тук…

Дождь колотил по безлистым веткам деревьев, падал на высокую траву нашей зеленой полосы. Пайри жевал маленький желтый цветок, наморщив нос.

«Зачем ты это ешь, если оно такое противное?» Я прыгнула к нему и хлопнула его по усам, но он увернулся и продолжал жевать.

«Это лепестки силы, – выдохнул он, с гримасой глотая цветок. – От него я вырасту сильным и умным».

Я восторженно замерла: «Это бабушка тебе сказала?»

Пайри горделиво вскинул нос: «Мне не нужно, чтобы кто-то мне это говорил. Ты сама можешь понять по цвету, что это полезно».

Я откусила один лепесток и тут же выплюнула его: «Ух! Горький!» И встряхнулась. Дождь заползал под мех, холодя кожу. Я обежала вокруг Пайри, ловя его за хвост.

Он заговорил важным тоном: «Яркие краски означают, что это полезно для тебя, маленькая лисичка!»

Я встряхнулась еще энергичнее. Как будто он действительно что-то знает! Я подумала о всяких вкусных вещах и о том, что все они коричневые или серые: мышки, полевки, голуби… Я уже готова была возразить, но тут послышался голос папы: «Пайри! Айла! Вы где?»

Мы побежали обратно, а папа уже спешил по траве в нашу сторону. Его белая грудка блестела под дождем. Папа тряхнул ушами и коснулся наших носов: «Бабушка хочет, чтобы вы сидели в норе, пока дождь не кончится».

Я посмотрела на тучи, предвидя долгие часы сидения в норе. «Но дождь не сильный!»

«Достаточно сильный».

Я прижала уши: «Но ты ведь не прячешься от дождя, папа!»