А судя по звукам, драл он несчастных страшномордых морлошей. Те визжали от боли на весь трюм, добавляя мне головной боли. Да и жалко их стало, ну слабые же они, ну чего издеваться. Как будто специально, этот новоявленный потенциальный участник предстоящих игр взялся за еще одного инопланетного монстрика. Тот явно не желал сдыхать и вопил, что есть мочи.

Все, достал гад!

Вскочив на ноги, я активировала свой галощит и выскочила наружу из отсека. Картина, представшая передо мною, поражала. Тварь похожая на гигантскую жабоподобную свинью, топоча копытами, нагло залазила в чужие комнатки и вытаскивала оттуда раненых. Естественно не для того, чтобы оказать им помощь. Остальные же с тупыми нечеловеческими физиономиями следили за его действиями.

Такая откровенная подлость красной пеленой ярости застила мой и без того воспаленный мозг.

С диким бешенством, не совсем понимая, что делаю, я рванула на этого хряка, издав такой боевой клич, который шокировал даже меня.

Остатки разума быстро считывали информацию на этого инопланетного засранца. И буквально, уже на подлете к нему, мне на табло заботливо высветились все слабые точки этой жирной громадины болотного цвета с рылом вместо носа. Я так и не дала ему понять, что происходит. Налетев на эту дурно пахнущую гору мяса, я принялась методично наносить по нему удары. Да, толстая у него шкура, но ничего. Я вынула из пояса пару сурикен, которые при необходимости можно модернизировать в приличные кастеты, и принялась орудовать ими.

Результат не заставил себя ждать. Тварь хоть и пыталась оказать мне сопротивление, но была явно дезориентирована и, к тому же, медлительна. Он попал по мне лишь дважды, ощутимо врезав по ребрам. Боль обожгла, но мне сейчас было не до того. Я хотела крови. Шатаясь, я все же добила эту мерзкую инопланетную тварь. Быстро добила и без сожаления!

Достал гад! Все достали!

Туша, лежащая подо мной, больше не шевелилась, а те бедолаги, которых эта зеленая жаба вытащила из комнаток последними, медленно уползали обратно. Остальные нелюди же стояли и с интересом наблюдали за мной. Уроды тупорылые. Я ударила рукою по щитку, открывая лицо.

— Все, чего я хочу — это два часа тишины. Тишины без ваших воплей и рыков. Вы достали уже! Быстро расползлись по своим норам и, дружно заткнувшись, посадили свои задницы на лавки. Убью любого, кто появится тут в течение этих двух часов. Все, рассосались с глаз долой! Самка желает тишины!

Мой вопль оглушал даже меня, я была на взводе. Я действительно была готова убить любого, кто нарушит положенное время тишины. Глянув на большой труп передо мной, отчетливо ощутила, как он воняет.

— Так, всем стоять! — снова рявкнула я командным рыком на весь трюм. — Кто знает, что сделать, чтобы этот кусок мяса не вонял тут?

Как ни странно, но на мой возглас вылезли некие, ранее мною не замеченные индивидуумы. Это были змеи, но с руками и с более или менее человеческой головой. Я опешила. Что же тут за кунсткамера!

— Эшли вы не возрашшаете, мы мошшем отобедать вашшей добычей, эшшли вам самой, увашшаемоя, она не нушна, — эти шипящие слова четко перевелись в моей голове.

Не жалко! Тем более, что эти двое тут точно тишину не нарушали и никого не убивали забавы ради.

— Да пожалуйста, если эта туша съедобная, — от щедрот поделилась куском сомнительного мяса я со змейками. — Можете делать с этой горой мышц, что хотите. Он весь ваш, дарю. Главное, чтобы не вонял.

— О, не бешпокойтесь, увашшаемая, шапаха не будет, — змеелюды активно ползали вокруг поверженной жабы, разве что не облизываясь. — А аррафат вошшрашать не штанет? Это ше штолько щъедобного мяша?

— Не будет, — пропищала я, борясь с тошнотой. Как представлю, что Сферр вот эту вонючку жрать станет сырой. Беее… Крабы — это еще, куда ни шло.

— Ой, как хорошо, — возликовали змейки, потирая ручками. — Вы так щшедры, увашшаемая.

Улыбнувшись им счастливым оскалом, я двинулась обратно к себе. Вокруг было непривычно тихо. А вот у входа в нашу комнатку стоял Сферр с недовольным видом и яростью в глазах. Но мне было все равно, какое у него там настроение. Моя мечта сбылась, и я получила свою тишину и покой.

Поравнявшись с ним, я заметила, как его рот открылся, чтобы выдать гневную тираду. Не дав ему проронить и звука, я прижала пальцы к его губам и тихо шепнула:

— Молчи и не мешай получать удовольствие. Все, что ты хочешь мне сказать, я и так знаю.

— Ты хоть понимаешь, что победила крахха только из чистой случайности? Это один из сильнейших видов в этой части вселенной, — прошипел он, удерживая рвущуюся злость.

— Да черта с два, это была случайность, Сферр. Просто доводить меня не надо, чтобы не случались такие «случайности» больше. А теперь я иду отдыхать, заметь — в тишине отдыхать.

И тут послышался отчетливый скрежет, нет, даже громкое шуршание. Обернувшись, я увидели, как две змеюки ростом с доброго коня уволакивают мою жертву к себе в отсек. Видимо, поняв, что создают много шума, хвостатые виновато огляделись по сторонам и с шипящим: «Прошшим прощения», подхватили тушу за руки и за ноги и утащили в свою «норку».

У кого-то сегодня будет хороший ужин. С выражением крайней брезгливости от мысли, что эту свинорылую жабу станет все-таки кто-то кушать, я гордо прошествовала в отсек и завалилась на твердую скамью.

Неудобно. Теперь расслабится мне мешала жесткая поверхность этой лавки.

— Если я когда-нибудь выберусь из этого вонючего трюма, населенного десятком уродцев, и еще и живой останусь, — проворчала я негромко, — то первое, о чем попрошу — это здоровый сон на мягкой кроватке.

Сферр так и остался стоять снаружи. Ну, вот и славненько, не будет доставать своими нравоучениями. Он сытый, пусть теперь мои истерики терпит.

Оказалось, рано радовалась, потому что аррафат все же решил составить мне компанию. Видимо, ему нетерпелось высказаться по поводу моего «ужасного» поведения.

— Женщина, что же ты творишь? — завелся он с пол оборота. — Вот стоит мне оставить тебя одну, и ты тут же вляпываешься в какие-нибудь события. Чем тебе помешал крахх? Он, между прочим, подчищал тут и устранял нежизнеспособных.

Его слова мне не понравились.

— Подчищал? Устранял? Сферр, а ты знаешь, что я всю свою жизнь занималась только тем, что спасала тех, кому грозило такое устранение и подчищение? — эмоционально, даже несколько агрессивно, произнесла я. — А сейчас, ты хочешь, чтобы повинуясь твоей прихоти, я спокойно смотрела и слушала, как убивают слабых? Ну, уж прости, дорогой, — я смерила его возмущенным взглядом. — Я ненавижу тех, кто считает себя лучше других только потому, что физически сильнее. Ненавижу, в принципе, тех, кто считает, что знает, кому можно жить, а кто должен сдохнуть. Ненавижу и убиваю ту мерзость, что мнит себя божками. Но еще больше я ненавижу тех, кто добивает раненых и слабых, а так же тех, кто спокойно смотрит на это.