В Англии живет немало революционеров-ученых – или, пользуясь термином елизаветинских времен, «натурфилософов». Натурфилософия – это проверка истинности знаний о мире; таким образом, между географом и ученым нет принципиальной разницы. Человек, с помощью математики рассчитавший ширину Атлантического океана, – такой же «натурфилософ», как и астроном. Неудивительно, что «научные» открытия в Англии идут рука об руку с имперскими амбициями. Когда путешественники отправляются за моря в поисках новых земель, спрос на натурфилософов все растет – от них требуют ответов на вопросы по навигации, астрономии, математике и физике. Открытие новых стран приносит знания о новых животных, растениях и лекарствах; это, в свою очередь, вдохновляет ученых на составление классификации всех известных растений и животных, что способствует дальнейшим поискам.

Таким образом, научное и географическое исследование Земли и звезд можно счесть гигантским многогранным экспериментом: циклом из открытий и вопросов, который приводит к экспоненциальному росту научной деятельности.

Доктор Джон Ди и его ученик Томас Диггс, вдохновленные книгой Коперника, одобрительно отзываются о его теории. Вскоре, однако, эти астрономы начинают задавать еще более фундаментальные вопросы о природе Вселенной. Новая комета, появившаяся в небе в 1572 году, дает Диггсу понять, что, вопреки учению Аристотеля, звезды не неподвижны, небеса – это не хрустальный свод, а движущиеся небесные тела – Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер и Сатурн – не все вращаются вокруг Земли. В 1583 году Диггс выпускает исправленное издание отцовского альманаха, где излагаются все докоперниковские представления и аристотелевская концепция небесного свода, а затем в приложении объясняется, почему верна теория Коперника, где говорится, что планеты обращаются вокруг Солнца. Он даже показывает, почему Аристотель пришел к такому неверному выводу.

Есть еще три человека, которые могут поспорить за «титул» самого влиятельного английского натурфилософа времен Елизаветы. Государственный деятель Фрэнсис Бэкон заслуживает упоминания не за какое-либо конкретное открытие, а за то, что сформулировал принципы современного научного подхода – «метод Бэкона» – в своем великом произведении «Новый Органон». Хотя эта книга вышла лишь в 1620 году, Бэкон – во многом человек именно елизаветинской эпохи; сын сэра Николаса Бэкона и племянник сэра Вильяма Сесила, он родился в 1561 году. Бэкон утверждает, что с помощью процесса, включающего в себя эксперименты и формулирование критериев для описания определенного явления, можно создать гипотезу, которая затем проверяется. Он закладывает фундамент для формы научных исследований, в интеллектуальном плане намного превосходящей простой поиск ответов в трудах писателей Древнего мира. Вам это, конечно, покажется очевидным, но, несмотря на то что многие натурфилософы в период правления Елизаветы уже пользуются таким методом, многие современники, не желающие отступаться от веры в старые авторитеты, отвергают их выводы. Например, Томас Бландевилль в 1594 году издает книгу, в которой насмехается над Коперником за его теорию, что Земля вращается вокруг Солнца, заявляя: «Птолемей, Аристотель и все другие древние писатели подтверждают, что Земля неподвижна и находится в самом центре мироздания… в Священном Писании говорится, что основания Земли заложены так крепко, что она никогда не сдвинется». Любой, кому когда-нибудь приходилось слушать престарелого профессора, который говорит откровенную чушь и утверждает, что вы должны ей верить, потому что он прочитал это в книге, должен с благодарностью и уважением относиться к Фрэнсису Бэкону.

Второй великий английский натурфилософ – Томас Гарриот, тот самый Гарриот, который, самостоятельно выучив язык алгонкинов, отправился в 1584 году в Америку. Составив карту окрестностей Роанока и написав книгу о Виргинии, Гарриот посвящает себя математике. Он разрабатывает способ коррекции видимых искажений двухмерной проекции Земли на картах Меркатора. Он открывает синусоидальный закон отражения, описывает параболическую траекторию пушечного ядра и первым проводит астрономические наблюдения при помощи подзорной трубы. Он не только рассматривает через этот инструмент поверхность Луны за несколько месяцев до Галилея, но и наблюдает спутники Юпитера и пятна на Солнце раньше великого итальянца. А ведь астрономия – лишь его хобби: главные его достижения лежат в области алгебры.

Впрочем, величайшим натурфилософом елизаветинского времени, пожалуй, можно назвать Вильяма Гильберта. Получив образование врача, он добивается большого успеха в своей практике и в 1577 году получает дворянское звание и герб. Познакомившись с путешественниками Фрэнсисом Дрейком и Томасом Кавендишем, он начинает интересоваться морскими делами, в частности математическими основами навигации. В 1600 году он публикует свою знаменитую работу «О магните». В этой книге он утверждает, что сама Земля – огромный магнит. Он объясняет, как работает морской компас, и предлагает методы вычисления широты и долготы. Он демонстрирует, что магнетизм – нематериальная сила, способная действовать и через твердые тела, и через открытое пространство. Он – один из первых, кто предположил, что космос – пустое пространство, а Земля вращается вокруг оси, проходящей через магнитные полюса. Галилей внимательно слушает и записывает. Но даже это еще не все. Гильберт – еще и «отец» электричества: он экспериментировал с электростатическими материалами и описал электростатические свойства материи.

На фронтисписе наконец изданного «Нового Органона» – очень уместная иллюстрация: корабль, отплывающий на поиски новых земель. Научные исследования и путешествия помогают лучше узнать земную флору и фауну. Вильям Гаррисон считает чудом, что «столько странных трав, растений и фруктов каждый день привозят к нам из Индий, Америк, Тапробана [Шри-Ланки], с Канарских островов и всех иных земель мира». Вильям Тернер, «отец английской ботаники», в 1568 году издает трехтомный список всех английских растений – «Новый гербарий». Через десять лет его дополняет Генри Лайт, а самый знаменитый ботаник того времени Джон Джерард в 1597 году выпускает «Гербарий, или Общую историю растений». Это действительно впечатляющая работа, где описываются буквально все известные растения, включая такую экзотику, как «индийское ореховое дерево». Кокосы к тому времени были известны уже много лет – чаши из них делали еще в Средние века, – но в книге Джерарда есть изображение самого дерева с плодами, а также описание листьев, белой мякоти плода и вкуса молока. С точки зрения методологии его книга проработана намного тщательнее, чем труды предшественников. Например, он пишет, что слухи о том, что мандрагора внешне напоминает человеческую ногу и умеет настолько пронзительно визжать, что человек, вырвавший ее из земли, тут же умирает,

Образованная элита елизаветинского общества теперь обладает интеллектуальными средствами для проверки получаемых знаний и направления новых исследований. Неудивительно, что каждая десятая книга, публикуемая в эпоху Елизаветы, посвящена научным темам.