То, что для начинающего ветеринара невыносимо и чересчур даже для бывалого солдата элитных войск, писавшего об этом во все высокие инстанции, является, очевидно, обычным делом. Психолог доктор Гельмут Каплан подчеркивает, что практикантка Гаупт оказалась в среднестатической бойне. Даже в показательной бойне из 30 животных, мнимо убитых в течение одного часа устройством для оглушения, 6 снова очнулись во время разделки[95].

Вы хотите в этом участвовать, поедая мясо? У вас есть надежда, что вы можете избежать этой энергетики и она не распространится на вас, когда вы будете «наслаждаться» стейком от этой или другой коровы? Наше сочувствие принадлежит животным, но и люди, которые позволяют обстоятельствам зайти так далеко, нераздельно заслуживают его.

Темпль Грандин, контролирующая и критикующая подобные условия, даже при предварительно объявленных визитах на бойни, у трети боен наблюдала сознательно выполняемые жестокие действия, которые проводились регулярно. Это наблюдалось, прошу заметить, в бойнях, которые дали согласие на проведение такого контроля. О том, что происходит в других, которые вовсе являются закрытыми, остается лишь догадываться.

Страх, поглощаемый нами вместе с мясом животных из промышленного содержания и убоя скота, принимает физические формы в виде гормонов и нейромедиаторов. Страдания и мучения, которые мы причиняем животным при сегодняшнем «разведении», мы также поглощаем сами, даже если еще не можем это по-научному назвать и измерить. Страх этих животных, ужасно замученных до печального конца, переходит на тех, кто, в конечном счете, является причиной этих пыток – любителей мяса. Занимаясь этой темой уже более 30 лет, я в этом твердо уверен, так как большинство моих пациентов были мясоедами, по крайней мере, на момент обращения ко мне.

Страх животных не растворяется в воздухе, даже если воздух на бойнях им полон. Этот страх представляет собой вполне реальную энергию и может сыграть ужасную шутку с людьми, которые до сих пор не знали об этой взаимосвязи и предпочитают оставаться в неведении.

Страх – не только отвратительный феномен. Он также усиливает многие другие болезненные симптомы, к примеру, со временем приводит к депрессии. Об этом стоит дополнительно задуматься всеядному по привычке человеку. Впрочем, страх всегда имеет рациональное значение, и мы можем – в отличие от убойного скота, у которого нет ни малейшего шанса уйти от своих страданий – избегать того, чего боимся, или взглянуть своему страху в глаза, чтобы избавиться от него.

По моему мнению, страх, съеденный вместе с мясом, владеет людьми, в конечном счете, по праву. И первый шаг в лечении должен, естественно, устранить причину, то есть следует немедленно и бесповоротно прекратить потребление мяса.

С другой стороны, во всех глубоко отталкивающих мерзостях из приведенных выше описаний, мы находим здесь дополнительную информацию для разъяснения упомянутых научно подтвержденных симптомов заболеваний, возникающих по причине мясоедства. Я могу здесь только присоединиться к словам швейцарского врача доктора Эрнста Вальтера Генриха: «(…) Я не хочу и не могу отворачиваться (…). Я ненавижу преступные действия, ведущие к тому, что ежедневно более 40 000 детей умирают от голода и недоедания из-за того, что растительная пища скармливается животным ради получения мяса, молока и яиц. С этими животными продуктами граждане „общества всеобщего благосостояния“ наедают себе болезни благосостояния, которые затем, как верх моральной запущенности в „промышленности здоровья“, почти всегда приводят к бесполезным экспериментам над животными»[96].

При таком количестве безрадостной информации для любителей мяса должно быть и какое-то оправдание. Потребление мяса само по себе является длительным скандалом. Поэтому мясные скандалы прошлого по поводу испорченного мяса, в любом случае, не являются большой опасностью, поскольку люди хорошо переносят, в первую очередь, старое мясо. Они могут (вы)жить, питаясь падалью. Совсем свежее мясо млекопитающих было бы, напротив, вовсе несъедобно по причине трупного окоченения, которое, как известно всем любителям детективов, наступает вскоре после смерти. Поэтому опытная хозяйка всегда спрашивает мясника: «А мясо действительно хорошо провисшее?» Этим она осведомляется, научно выражаясь, о том, продвинулось ли автолитическое разложение до такой степени, что актино-миозиновые волокна мышечной ткани посредством разложения уже вышли из стадии трупного окоченения. На ее языке, она желает знать, является ли мясо уже совершенно мягким; в баварско-австрийском диалекте в этом случае употребляется слово «safteln», что означает «вытекание жидкости из трупа».

Когда мясо диких животных, которых, по крайней мере, убивают несколько гуманней – без предшествующей паники ожидания, – закладывают в маринад, то этим желают ускорить процесс разложения, чтобы мясо стало мягким.

Здесь мясоеды могут облегченно вздохнуть. Поскольку они всегда едят разлагающееся мясо, то есть падаль, совсем неважно, до какой степени оно испорчено. В действительности, никто от испорченного мяса не пострадал, или, вернее, лишь в той мере, в какой всегда страдают от потребления мяса. На африканских рынках мне доводилось видеть в продаже мясо, которое от обилия сплошных личинок и мух снова казалось живым, но было все-таки куплено и, очевидно, съедено. Ведь помогает еще и дезинфицирующий эффект огня.

Страстные любители мяса, возможно, скоро получат альтернативу, созданную в результате научных исследований. Клеточные биологи из университета Ейндхофен в настоящее время работают над выращиванием искусственного мяса. Бесцветные мышечные волокна мышей растут между двух кусочков застежки-липучки. Одна крупная голландская фирма по производству колбасы финансирует это якобы для того, чтобы когда-нибудь отказаться от промышленного содержания скота и сократить производство парниковых газов. Исследователи, целью которых является искусственная свинина, сами пока еще не попробовали результат своей работы; вероятнее всего, это означает, что они им не доверяют.

Долгое время мясо считалось чрезвычайно ценной пищей и его потребление было признаком богатства, как упомянутое в пословице воскресное жаркое, которое мог себе позволить не каждый. Наши предки зачастую позволяли себе такое лишь по праздникам. Кто становился богатым, тот мог баловать себя мясом чаще, а многие современные люди делают это ежедневно. Впрочем, уже в старину при княжеских и королевских дворах наблюдалось, что господа, позволяющие себе много мяса, платили за это подагрой и ревматизмом, в то время как простой народ от этого был избавлен. В Пруссии говорили о «подагрическом кабинете» короля, и прислуга при дворе знала, что без мяса ей, по крайней мере, не угрожает ревматизм.