Нил Баренцев из заурядного вузовского учителишки и депрессивного хлюпика превратился в международного мультимиллионера и человека… скажем так, способного принимать ответственные решения.

С самим Константином Сергеевичем вышло иначе. Одна-единственная ошибочка в критическую минуту – и, если бы не случайная встреча с тем же Нилом, до конца дней своих ходил бы экс-подполковник Асуров в смотрителях общественного туалета у Эйфелевой башни. Жизнь только-только пошла на подъем…

Самое обидное, что эта юная паршивка «развела» его, как по нотам, – точь-в-точь как Сонька Золотая-Ручка в истории с профессором Бехтеревым, прописанном в любом учебнике криминалистики…

В глубине души Асуров понимал, что последствия аферы, жертвой которой он стал, были бы не столь катастрофичны, если бы он вел дела, строго придерживаясь духа и буквы контракта, заключенного с Баренцевым. Ну, пожурил бы его хозяин слегка, посмеялся над ним, и все пошло бы по-прежнему. Для мсье Нила не то что украденнная диадема, а и весь салон – мелочь, баловство. Но когда в ходе начавшегося расследования «флики» вскрыли чудовищные злоупотребления в деятельности «Русского Аполлона»…

Константин Сергеевич гнал от себя подобные мысли, и это давалось ему на удивление легко.

Во всех его бедах виновата чертова девка! И никто другой!

Впрочем, когда Асуров выследил ее в Берлине в обществе – кого бы вы думали? – господина Баренцева собственной персоной, он свое суждение откорректировал.

В его жизненном фиаско повинны двое!

Первой ответит малолетняя аферистка Анна.

И вот в результате хитроумной операции девчонка у него в руках. И никуда этой пташке не упорхнуть. Сама ему жизнь сломала – сама и починит. И не только починит, а сделает в десять раз краше прежней.

И это будет справедливо…

Потянув за ручку, он вошел в купе-люкс.

– Вот, прошу, сэндвичи с курятиной.

Нюта подняла голову.

– Где вас так долго мотало?.. Может, все-таки отстегнете наручник, а то рука затекла… С материалами на Мамедова я ознакомилась, теперь хотелось бы знать ваш план.

– Экая вы нетерпеливая, однако… – Поставив снедь на столик, Асуров достал из внутреннего кармана ключик и положил перед Нютой. – Сами отстегнетесь, мне не с руки. И давайте для начала перекусим. Разговор нам предстоит серьезный и очень долгий…

Двигаясь по службе в системе Комитета Государственной Безопасности, Константин Сергеевич Асуров усвоил главные истины, на которых и строилась вся незыблемая до поры парадигма философии Лубянки и Литейного.

Во-первых, все люди грешны. И на каждого можно найти компромат, чтобы использовать потом против конкретно взятого человека. Имея такой компромат, человеком можно манипулировать. Руководить его поступками, запугивая, что оглашение неких секретных сведений разрушит карьеру этого человека или его личную жизнь.

А компромат берется оттуда, где правят страстишки!

Да-да! Вот еще одно правило: людьми правят страсти. Секс, любовь к деньгам, к власти. Картишкам, наркотикам…

И нет такого человека, которого было бы не на чем зацепить.

И если не его – бывают же исключения в жизни, вроде монахов или скопцов, – то зацепить можно ближайших родственников… И дергать тогда за ниточки, играя на любви к сыну или дочери, дескать, не хочешь их гибели? Тогда веди себя, как мы тебе скажем. А если компромат очень трудно достать, его всегда можно создать искусственно.

Собственно, на таких секретных досье, на таких кнопках и основывалась система управления кадрами. Всегда и везде. И во времена монаха Макиавелли, и во времена генсека товарища Сталина…

Именно этому и научился за годы службы в органах Константин Сергеевич Асуров. В этом и состояла повседневная практика работы офицеров его управления.

За это их и держали.

Только не все методы той работы теперь годились.

Это раньше можно было сунуть во время обыска пару книжек Петра Григоренко и Александра Солженицына – сунуть на полку незаметно от понятых, и еще несколько купюр долларовых в книжку стихов Анны Ахматовой… А потом зови понятых да предъявляй обвинение! А еще он умел вербовать до смерти испугавшихся интеллигентиков, которые от первого предъявления им красненьких корочек с надписью «КГБ» уже пускали в штаны.

Только здесь, на Западе, от этих навыков было мало проку.

Кому тут подбросишь Солженицына или сто долларов в томик Ахматовой?

Да и в России Солженицын миллионными тиражами на тех же типографиях теперь печатается, где раньше печатались брошюры Юрия Владимировича… Андропова. А доллар теперь в России так же официален, как и рубль, и даже более. Вот дожили!

Но тем не менее… Страстишки везде людьми правят. А отсюда и компромат. А отсюда и папки заветные с файлами. А отсюда и рычаги к управлению людишками. Надо только надыбать этот компромат. Или создать его.

И здесь, на Западе, – у очень богатых и очень влиятельных людей случаются неприятности. В этой самой открытости их общества и заключается их слабость. Ведь если у члена Политбюро его сынок попадал в грязную историю, разве эту историю доводили до суда? Асуров вспомнил случай с Кириленко и усмехнулся. Вся контора знала, да что там контора, по «Голосу Америки» на всю вселенную рассказывали, а толку? Система!

А вот здесь, здесь никакие связи и деньги не помогут, когда сынок в дерьмо влипнет. Вот битл Ринго Старр – один из самых богатых людей в Европе, а когда сынок его попался на наркотиках, то сидел, родимый, как обычный рядовой англичанин… Разве что в суде адвокат покрасноречивее и подороже был у него. Или вот сынок министра федеральной земли Нижняя Саксония – скандал двухнедельной давности, тоже – пьяный задавил своей бэ-эм-вухой двоих пешеходов, насмерть задавил… И ведь не замять этого скандала! Потому как общество открытое.

Большие детки – большие бедки… Большие бедки – большие бабки… Не хочешь больших бедок от больших деток, плати большие бабки!

И Мамедов заплатит!..

– Общую вашу мысль я поняла, – сказала Анна, выслушав Асурова. – А что вы предполагаете делать конкретно?

– Прибудем на место, я изучу обстановку, выработаю решение и дам вам знать, – важно надувая щеки, изрек Асуров…

Экспресс все стучал и стучал колесами, проносясь по германской земле. Стемнело. Разговаривать больше было не о чем, они разобрались по диванчикам и выключили свет.

Обоим не спалось, и каждый думал о своем…

Как их учили в школе КГБ? Иных вербуют за две минуты. Иных – вербуют за час. На курсах повышения в Теплом Стане Асурову рассказывали о примерах стремительной, буквально виртуозной вербовки агентов.

Большинство агентов, которых Асурову доводилось вербовать, были личности ничтожные, жалкие слизняки… Их припрешь, запугаешь, посулишь загранкомандировку на научный конгресс. Или помощь с поступлением в аспирантуру… А то возьмешь, бывало, за жабры, припрешь к стенке – ага! У тебя в тумбочке Солженицын лежит? Ты анекдот про Ленина вчера в туалете рассказывал? И этот уже полные штаны от страха наложил! Будет теперь, как миленький, на шефа любимого стучать – отчеты левой рукой писать на имя старшего оперуполномоченного Асурова… Правда, для отдельных личностей, типа того же Баренцева, будь он неладен, приходилось изощряться, придумывать индивидуальные подходы. Но такие личности попадались ох как редко!..