Аудитория разразилась смехом. Я услышала, как тихо и самодовольно хохотнул Уилл, сидевший рядом.

Мое лицо вспыхнуло от стыда, но эта неловкость меркла по сравнению с закипавшей внутри яростью.

Черт, что им было надо? Бессмыслица какая-то. Это мое. Этот университет, этот курс лекций, новый шанс стать счастливой… Будь я проклята, если позволю лишить себя этого.

Профессор бросил на нас раздраженный взгляд, после чего вернулся к своей лекции о технологиях и их влиянии на молодежь. Уилл с Дэймоном откинулись на спинки своих стульев и притихли.

Однако я не могла сосредоточиться.

Мне нужно продержаться до конца занятия. А потом уйти отсюда, вернуться в мою квартиру и…

И что?

Кому мне жаловаться? Майклу?

Майкл. Он жил в «Делькуре», всего этажом выше. Парни будут к нему приходить. Конечно, часто.

Дерьмо.

Я думала, что проведя несколько лет в тюрьме, друзья Майкла залягут на дно и не будут светиться.

Но вот они здесь. Полагаю, им так интересней?

Опустив взгляд, я увидела татуировки, украшавшие левую руку Уилла. Когда мы виделись в последний раз, их точно не было. Искоса глянув на Дэймона, я заметила, что кожа на его руках осталась чистой. Не знаю, изменились парни или нет, но одно было очевидным: во многом они остались прежними.

Шли минуты. Дэймон снова положил руку на спинку моего стула. Я не шевелилась, смотрела на преподавателя и старалась слушать лекцию, все больше превращавшуюся в череду нравоучений.

– Проблема вашего поколения, – проповедовал профессор, сунув руки в карманы, – заключается в раздутом чувстве привилегированности. Вам кажется, вы имеете право получить все, что захотите, и сию же секунду. Зачем страдать в сладостной агонии и смотреть телесериал, только чтобы узнать большой секрет, разоблачения которого ты ждал годами, если можно дождаться появления этого шоу на канале «Нетфликс» и посмотреть все пятьдесят серий за три дня, верно?

– Именно! – выпалил студент с противоположной стороны аудитории. – Работай с умом, а не паши как лошадь.

Все посмеялись над его колкостью.

Раздутое чувство привилегированности? Что?

– Я мечтал об этих губах, – тихо пробормотал Дэймон мне на ухо, выдернув меня из размышлений. – Ты уже научилась сосать член, Рика?

Мой живот свело от отвращения, я отпрянула от него, однако он притянул меня обратно.

Дэймон просто издевается над тобой. Не обращай внимания.

– Но усердный труд формирует характер, – привел довод Кейн, продолжив дискутировать со студентом. – Уважение и почтение не получают при рождении. Вы учитесь терпению и достоинству, преодолевая тяготы.

Я заставила себя слушать, но чуть не задохнулась, когда Дэймон крепко схватил меня за волосы на затылке, чтобы удержать на месте.

– Потому что, когда я пропихну себя в твою глотку, – прошептал он, – тебе лучше знать, что делать, и получать от этого удовольствие.

Я дернула головой, отстраняясь от него, и едва слышно зарычала. Больной ублюдок.

– Действительно ценные вещи никогда не даются легко, – сказала одна девушка, поддержав позицию Кейна.

– Совершенно верно, – согласился он, радостно ткнув в ее сторону пальцем.

Господи. Не в силах успевать за дискуссией, я потерла лицо ладонями. Я хотела что-то сказать, но не могла вспомнить, что именно.

Проклятье, о чем говорил профессор?

Я вздохнула и покачала головой.

– Да? – послышался оклик преподавателя.

Когда никто не ответил, а Уилл с Дэймоном замерли, я медленно подняла глаза и заметила, что Кейн смотрел прямо на меня.

– Вы мне? – уточнила я у него. Я же ничего не сказала.

– Похоже, вы раздражены. Не желаете ли принять участие в обсуждении или будете отвлекать аудиторию вместе со своими бойфрендами?

У меня сердце оборвалось. Уилл тихо засмеялся, Дэймон же промолчал. Представляю, о чем все подумали.

Я покачала головой, пытаясь сообразить, о чем, черт побери, говорил Кейн, и тут мне вспомнилась первая мысль, которая пришла на ум до того, как Дэймон начал шептать свои гнусности.

– Вы… – Я глубоко вздохнула и посмотрела профессору в глаза. – Вы говорили о неблагодарном молодом поколении, чья жизнь вращается вокруг технологий, данных нам вашим поколением. Мне просто не… – Я сделала паузу. – Мне кажется, это бесполезная точка зрения.

– Поясните.

Выпрямив спину, я немного подалась вперед, уклонившись от прикосновения Дэймона.

– Ну, это можно сравнить с такой ситуацией: вы приводите своего ребенка в автомобильный салон, чтобы купить машину, а потом сердитесь, когда выбирает машину он, – объяснила я. – По-моему, неправильно злиться на общество за использование доступных ему удобств.

Он говорил о «раздутом чувстве привилегированности», присущем моему поколению, однако проблема лежала гораздо глубже.

– Но молодежь не ценит в полной мере преимущества, привносимые этими технологиями в ее жизнь, – возразил Кейн.

– Потому что для них это не преимущество, – ответила я, осмелев. – Для них это норма, ведь ценностная ориентация нынешней молодежи отличается от той, которая была у вас в юности. А мы назовем преимуществом те вещи, которые появятся у наших детей, и которых не было у нас. Но опять-таки, для них это тоже преимуществом не будет. Это станет их нормой.

Дэймон и Уилл, казалось, замерли.

– И, кроме того, – продолжила я, – данная дискуссия бесполезна, потому что она ничего не изменит. Вы злитесь, потому что ваше поколение дало моему поколению прогрессивные технологии, а потом вините нас за измененную реальность? А где же личная ответственность?

Уилл негромко хохотнул, в то время как остальные студенты, включая Дэймона, сидели молча, словно выжидали, что же произойдет дальше.

Профессор Кейн посмотрел на меня, сощурившись. Гнетущая тишина окутала комнату подобно резиновой удавке и делала ее все меньше, и меньше, и меньше.

Я ощущала, как все смотрели только на меня. Ждала, что моя кожа вспыхнет от стыда, однако этого не произошло. Вместо смущенного румянца я почувствовала приятное покалывание от всплеска адреналина. Мне пришлось подавить улыбку, пока я смотрела на преподавателя.

Это приятно.

Может, причиной послужила сегодняшняя дерьмовая ситуация с Дэймоном и Уиллом или стычки с Майклом, но я была на грани и все пыталась за что-то ухватиться, чтобы сохранить привычный мне порядок. А потом решила пустить все на самотек.

Я не потупила взгляд. Не залилась румянцем. Не начала извиняться.