Можно с большой долей уверенности предположить, что после растерянности первых дней войны высшие морские чины в Санкт–Петербурге несколько успокоились. Во–первых, они проводили на Дальний Восток энергичного Степана Осиповича Макарова, которого Николай II назначил командовать флотом в войне с японцами. Во–вторых, вместе с «железным» Степаном на Дальний Восток поехали морские офицеры, в том числе первые десять мичманов досрочного («царскою») выпуска 28 января 1904 г. и более старые, по выбору комфлота, а также мастеровые Балтийского завода во главе с корабельным инженером Н. Н. Кутейниковым, который должен был наладить ремонт поврежденных противником кораблей — «Цесаревича», «Ретвизана» и «Паллады».

В сохранившихся документах есть указания на то, что адмирал Ф. К. Авелан, не без участия ГМШ и З. П. Рожественского, приказал форсировать достройку новых кораблей на верфях Санкт–Петербурга, озаботился об увеличении количества обучаемых в учебных отрядах Балтийского флота специалистов, но не более того.

Просьбы С. О. Макарова, поддержанные Е. И. Алексеевым, об усилении Тихоокеанского флота материальными средствами — сторожевыми катерами, миноносцами, кораблями отряда А. А. Вирениуса и пр. — остались без удовлетворения. Более того, Зиновий Петрович, ссылаясь на отсутствие средств, отказал Степану Осиповичу в повторном издании известных «Рассуждений по вопросам морской тактики», которые ком- флот справедливо считал необходимым на кораблях флота Тихого океана во время войны.

После скандала (Макаров даже просил об отчислении от должности) «Рассуждения» решили напечатать, но, конечно, они так и не попали в Порт–Артур. ГМШ в Санкт–Петербурге продолжал заниматься многочисленными текущими делами. Документы того времени явно свидетельствуют о том, что З. П. Рожественский и его начальники в вопросах ведения войны целиком положились на Макарова и Алексеева. Даже вопросы снаряжения вспомогательных крейсеров — из числа быстроходных пароходов Добровольного флота — были изъяты из ведения ГМШ. Это дело было поручено контр–адмиралу великому князю Александру Михайловичу.

Благодушие в Санкт–Петербурге продолжалось до 31 марта 1904 г., когда из Порт–Артура было получено известие о катастрофе — гибели С. О. Макарова на «Петропавловске» и подрыве на мине броненосца «Победа». Генерал–адмирала даже потревожили на охоте. Он примчался в столицу, и уже 1 апреля Николай II по докладу своего дяди назначил на смену погибшему командующему флотом вице–адмирала Н. И. Скрыдлова, георгиевского кавалера, бывшего начальника эскадры Тихого океана (1900–1902), состоявшего в это время главным командиром Черноморского флота.

Адмирал Н. И. Скрыдлов, в отличие от С. О. Макарова, не торопился на театр военных действий, но поставил вопрос о необходимости посылки на Дальний Восток всех боеспособных кораблей Балтийского флота. Н. И. Скрыдлов имел в виду, в первую очередь, новые броненосцы типа «Бородино», строившиеся в Санкт–Петербурге, корабли отряда А. А. Вирениуса, вернувшиеся на Балтику, а также все пригодные для боя корабли из состава многочисленных учебных отрядов. О том же генерал–адмиралу писал и Е. И. Алексеев, указавший также на необходимость спешной постройки миноносцев во Владивостоке и мобилизации всех сил Черноморского и Балтийского флотов.

На решение вопросов организации потребовалось около половины месяца, но решение все‑таки последовало.

Решение о формировании эскадры было, конечно, запоздалым, но оно же было и непростым. Началось все с панихиды по погибшим на «Петропавловске» (1 апреля), тогда же Николай II утвердил предложение генерал–адмирала о назначении Н. И. Скрыдлова. На следующий день император принял вице–адмирала О. В. Старка, наконец‑то добравшегося до столицы. 5 апреля у царя был долгий «морской доклад», а 12 апреля Николай II после завтрака принял З. П. Рожественского и «долго разговаривал» с ним[82].

Тогда, очевидно, и было окончательно решено, кто поведет подкрепления на Дальний Восток. В ГМШ составили подробный проект императорского указа, который требовал полного поражения неприятельских морских сил. А для этого надо добиться численного превосходства, то есть мобилизовать Балтийский и Черноморский флоты (подразумевалось, добиться права выхода ЧФ через проливную зону), поручить Балтийскую эскадру определенному лицу, снаряжение вспомогательных крейсеров — другому (ранее поручено великому князю Александру Михайловичу), организовать спешную постройку минных судов и т. п.

Императорский указ, однако, не состоялся. Видимо, Николая II поразила масштабность мероприятий и остановило бессилие Министерства иностранных дел, которое за десять самых благоприятных лет (1895–1904) так и не смогло добиться свободы выхода черноморцев в Средиземное море. И все же 17 апреля 1904 г. генерал–адмирал специальным приказом по Морскому ведомству распорядился именовать корабли в водах Дальнего Востока 1–й эскадрой флота Тихого океана, а изготовляющиеся на Балтике — 2–й эскадрой того же флота. Через два дня император назначил командующим 1–й эскадрой вице–адмирала П. А. Безобразова, а 2–й (на Балтике) — контрадмирала свиты З. П. Рожественского[83].

Сейчас трудно сказать, почему выбор царя все‑таки пал на Зиновия Петровича Вероятно, что З. П. Рожественский сам предложил свою кандидатуру адмиралам Ф. К. Авелану и великому князю Алексею Александровичу, а те, в свою очередь, нашли ее наиболее подходящей и доложили императору.

В. А. Штенгер в своих воспоминаниях указывает, что при выборе командующего 2–й эскадрой, кроме З. П. Рожественского, рассматривались кандидатуры адмиралов Н. И. Скрыдлова и А. А. Бирилева, который сменил С. О. Макарова в качестве главного командира Кронштадтского порта[84]. Однако эти воспоминания не выдерживают критики — 60–летний Н. И. Скрыдлов, георгиевский кавалер и вице–адмирал, окончивший Морское училище на шесть лет раньше З. П. Рожественского, был уже назначен на место С. О. Макарова — командовать флотом в Тихом океане, что было значительно более высоким назначением. То же касается и А. А. Бирилева, ставшего мичманом еще в 1864 г., гораздо раньше Макарова и Рожественского, но одновременно со Скрыдловым. Ни А. А. Бирилев, ни Н. И. Скрыдлов — ветераны нашего флота — явно не подходили для занятия должности командующего эскадрой, идущей на выручку 1–й эскадре флота Тихого океана. Возможно допустить наличие и обсуждение других кандидатур, но история вынесла свой приговор: во главе 2–й эскадры был поставлен З. П. Рожественский.

Сам Зиновий Петрович, очевидно, приветствовал это назначение, хотя его подчиненные в ГМШ испытывали в этом некоторые сомнения. Эти сомнения поняты: З. П. Рожественский был назначен командовать эскадрой с оставлением в должности и. д. начальника ГМШ. Налицо была явная, даже непомерная служебная перегрузка. Однако на практике Зиновий Петрович целиком сосредоточился именно на эскадре, а его обязанности на ГМШ были возложены на контр–адмирала А. А. Вирениуса, который, как известно, незадолго перед этим «завалил» дело с подкреплением для эскадры Тихого океана, зато вполне благополучно довел «Ослябю», «Аврору» и прочие корабли своего отряда обратно — на Балтику. Впрочем, роль ГМШ в Русско–японской войне свелась, не без участия Зиновия Петровича и Андрея Андреевича, к собиранию всяческих статистических сведений и подаче совещательных голосов, и не более. «Мозг флота», как это не раз бывало в нашей истории, сработал как простая контора. Итак, контр–адмирал свиты Е.И.В. З. П. Рожественский занялся формированием эскадры и подготовкой ее перехода на театр военных действий. Занялся он этими вопросами даже несколько раньше приказа о назначении, так как царю сразу была доложена записка Н. И. Скрыдлова.