— Ась?!

— Сродственницу! — заорала Семеновна, оборачиваясь.

— Хто?!

— Тьфу, глуха тетеря! Да вы заходите, заходите… — Семеновна наконец сняла цепочку и посторонилась, пропуская капитана.

Спустя полчаса все более-менее утряслось. Гаргулов без особых хлопот получил на несколько дней еще одну комнату — попутно, правда, подвергшись допросу с пристрастием относительно личности Адриадакис и печальной судьбы «этого обормота Дурко». Последнее лишний раз убедило капитана — ни одна важная новость от Семеновны и Степановны не ускользнет. Перемещение вымотало Гаргулова совершенно; поэтому, убедившись, что гости устроились как надо, и препоручив Адорабля заботам его напарницы, Сан Саныч завалился на диван в своей комнатушке. Сон не шел. Капитан молча пялился в сплетение теней на потолке. Голова шла кругом, словно после пары стаканов водки. Знакомые ароматы Мглы — запахи сырого леса, бензина, горящих сосновых дров, — такие привычные и родные, показались вдруг чем-то далеким и чуждым; да и сам городок, стоило только закрыть глаза, исчезал в водовороте нереально ярких картинок: бешеное солнце Аристопала, странной архитектуры дома, прячущиеся в буйстве незнакомой растительности, изумрудные тоннели улиц… Адорабль предупреждал о подобном эффекте, но последствия перемещения, или, как называл его вундеркинд, «реструктуризации смыслового поля», менее тягостными от этого не стали.

Заснуть удалось лишь под утро. Сан Санычу показалось, что он едва успел смежить веки, как кто-то настойчиво начал его трясти. Гаргулов со стоном оторвал голову от подушки и злобно уставился на негодяя, посмевшего вырвать его из объятий Морфея. Взгляд капитана, впрочем, тут же смягчился: негодяем оказалась Адриадакис.

— Адорабль очень просил тебя прийти, — извиняющимся тоном сказала девушка. — Надо посоветоваться.

— Бабки дома? — буркнул Гаргулов.

— Та, что не слышит, куда-то ушла… А та, что не видит, смотрит телевизор… Странно, да?

— Она его не смотрит. Она его слушает, — объяснил капитан, знакомый с повадками Семеновны. — Ты на всякий случай говори потише… И мелкому тоже намекни.

Адорабль задумчиво ковырял пальчиком в носу; впрочем, стоило Гаргулову и Адриадакис зайти в комнату, как он тут же спрятал ладошки за спину и принял деловой вид.

— Итак, наша задача сейчас — разыскать детей Господина Высокое Небо! — с ходу начал младенец. — Маленькие засранцы почти наверняка успели набедокурить, а значит, тем или иным образом привлекли к себе внимание. Цан-Цан, это на тебе — разузнай, где они прячутся.

— Да они могли просто уехать отсюда… На все четыре стороны! — не выдержал капитан. — Почему ты думаешь…

— Логика! — нетерпеливо перебил Адорабль. — Судя по твоему рассказу, погони за ними не было. Эти места — и так чужбина; значит, нет никакого смысла ехать куда-то еще. Здесь они, голубчики, здесь, задницей чую… Знать бы только, где именно.

— А я? — поправила волосы Адриадакис.

— Ты покуда при мне… Да, как ты в целом?

— Нормально. Хотя, если есть такая возможность, было бы желательно…

— Ясно. Цан-Цан, в этом доме имеется какой-нибудь бассейн с чистой водой? Ванна хотя бы?

— Ага, джакузи с гидромассажем! — издевательски усмехнулся Гаргулов. — Колодец во дворе видел? А ведра?

— То есть, кроме умывальника, ничего… — помрачнел младенец. — Плохо! Адриадакис, знаешь ли, нужна вода…

— Так в чем дело? — не понял капитан. — Воды хоть залейся, черпай себе из колодца… Да я вам наберу, сколько надо.

— Это немного не то, — вздохнула девушка. — Мне бы где-нибудь поплавать…

— Моя напарница, говоря понятным тебе языком, — амфибия. Ей время от времени необходимо погружаться и дышать под водой, для улучшения самочувствия.

Тут Сан Саныч припомнил все маленькие странности девушки — и то, что остальные члены Адораблевой команды называли ее русалкой. Действительно, за все время пребывания на островке она ни разу не воспользовалась лодкой — каждый раз, когда требовалось куда-нибудь отлучиться, Адриадакис просто соскальзывала в воду и уплывала.

— Вы это серьезно?! Гм, даже не знаю… Разве что в баню городскую сходить… — почесал затылок Гаргулов. — Местные все ходят. Больше тут поблизости никаких бассейнов и нет…

— В баню так в баню, — пожала плечами девушка. — Бывало и хуже, верно? Цан-Цан, покажешь, где это?

— Покажу, отчего нет… Пойдем, прогуляемся до центра, заодно в магазин зайдешь, купишь ему вон детское питание… — Гаргулов кивнул на Адорабля и озабоченно сунул руку в карман.

После того как он заплатил Семеновне и Степановне за дополнительную комнату, денег осталось всего ничего.

— Курева бы мне! — горестно вздохнул младенец.

— Нельзя! — в один голос отвечали Адриадакис и капитан.

— Злые вы! — надулся ребенок. — У бабусек, что ли, спросить…

— Я т-те спрошу! — Гаргулов показал Адораблю кулак. — Ты не вздумай фокус выкинуть, вроде как тогда, на острове… Хозяйки мои старенькие уже, им нервы беречь надо! А мне еще жить тут, если помнишь… Чтобы кроме «агу» и «мама» больше никаких звуков от тебя слышно не было!

— Ну ладно, ладно, договорились… — нехотя пробурчал младенец. — Адриадакис, памперсы купить не забудь!

* * *

Тем же самым утром, всего за несколько кварталов от дома, приютившего троицу путешественников, собирался на работу человек неправильной национальности. Ефим Альшиц чувствовал себя как-то странно. Обычной утренней сонливости не было и в помине, однако не было и ясности сознания. Собственная голова казалась Фиме Торичеллевой сферой — пустой и звонкой. Проглотив скромный завтрак, главный бухгалтер АОЗТ «Мглалесопереработки» напялил теплую куртку, взял портфель и, не оглядываясь, шагнул к дверям. В спину ему внимательно смотрели четыре ярко-синих глаза.

— Как думаешь, у нас все хорошо получилось? — спросила Ласса.

— Конечно! — самоуверенно отозвался Марикс. — До вечера он даже не вспомнит о нашем существовании, а если вдруг кто-нибудь попробует напроситься в гости, почувствует сильнейшее смятение… Только зря ты меня отговорила, надо было сделать все по-другому.

— То есть закодировать его на преданность и беспрекословное подчинение? Не хочу тебя огорчать, но ментальная хирургия такого уровня под силу только Господину Высокое Небо!

— Ерунда! Я уже не один раз проделывал всякие штуки с мозгом быдлян, с тем же Трикобылом, например.

— Разве ты не знаешь, как легко повредить подобным вмешательством сознание?! Даже то, что мы проделали с Эффимом, может быть опасно для него…

— Зато он никому ничего не расскажет! — пожал плечами Марикс. — А остальное меня нисколько не заботит.

— Быдляне существуют для того, чтобы облегчать нашу жизнь, но это не значит, что их не надо беречь! — нахмурилась девочка. — Вспомни, что говорил наш высокочтимый родитель: основой нормального функционирования Термитника является не только преданность служащих, но и стабильность их существования…