Эдвард проводил приятеля до дверей и постоял на крыльце, пока коляска доктора не скрылась из виду. Вернувшись в свой кабинет, он взялся за письма. Одно было адресовано ему, другое – Эстансио. Эдвард взглянул на аккуратный почерк и сломал печать.

«Мистер Ганновер, бабушка рассказала мне о той роли, что вы сыграли в ночь, когда со мной произошел несчастный случай. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. Если бы мое состояние позволило отблагодарить вас лично, я бы непременно это сделала.

Я слышала, что вы сами пострадали. Надеюсь, что ваша рука заживает.

Бабушка просит поблагодарить вас и от ее имени.

С уважением,

Виктория Ли Фарради».

Эдвард сложил листок и положил его на стол.

В доме было ужасно душно, и Эллис разрешила Виктории сидеть на веранде – Бодайн поставил для нее шезлонг. Девушка уже могла передвигаться, но ходила очень медленно, и это весьма ее огорчало. К счастью, скучать ей не приходилось, ее часто навещали друзья и знакомые. Старый Нед тоже проявлял участие, чем немало удивил окружающих. Он приходил к девушке каждый вечер и подолгу с ней разговаривал. Каждый раз он приносил ей какую-нибудь безделушку – чаще всего вырезанную из дерева фигурку, иногда – букет полевых цветов. К ней приезжали Дельгадо, а также Кларисса с миссис Паттерсон и Шарлотта Бакстер. Даже Эстансио принес Виктории букет желтых роз. Только один человек не навестил ее – тот, которого она больше всего хотела увидеть. День проходил за днем, но Эдвард Ганновер не появлялся…

В это утро Виктория надела легкое ситцевое платье и, как обычно, вышла на веранду. Не прошло и десяти минут, как она услышала топот копыт. Девушка подняла голову и увидела, что к дому подъезжает Эдвард Ганновер.

Соскочив на землю, он привязал к столбу лошадь и направился к Виктории. На верхней ступеньке остановился и внимательно посмотрел на девушку.

– Вы уже настолько хорошо себя чувствуете, что можете сидеть?

– Да, я почти здорова. Мне ужасно надоело бездействовать.

Эдвард уселся на перила.

– Не надо спешить. Вам следует проявлять осторожность.

– Уверяю вас, моя бабушка – настоящий тиран. Она почти ничего мне не позволяет. – Виктория взглянула на перевязанную руку Эдварда. – А как ваша рана?

– Все в порядке. Но Дэн перестраховывается.

– Можно предложить вам стакан лимонада, мистер Ганновер? – Виктория кивнула на графин, стоявший на столике рядом с шезлонгом.

– Не откажусь. Но вы не двигайтесь, я сам себя обслужу.

Эдвард шагнул к столику, налил лимонада и снова уселся на перила.

– Вы получили мою записку? – спросила девушка.

– Да, получил.

– Я вам очень благодарна за спасение. Я была уверена, что меня не найдут.

– Не нужно меня благодарить. Если бы не я, то кто-нибудь другой вас нашел бы.

– И все-таки, мистер Ганновер, я навсегда останусь перед вами в долгу.

– Вы ничего мне не должны, Виктория, – пробормотал Эдвард. Немного помолчав, добавил: – Я приехал, чтобы кое-что обсудить.

– Слушаю вас, мистер Ганновер.

– Видите ли, я знаю, что вы очень переживали за Дельгадо. Так вот, хочу вам сообщить, что я перевез их к себе. Теперь у них собственный домик, и Мануэль выполняет для меня кожевенные работы.

Виктория захлопала в ладоши и с улыбкой воскликнула:

– О, как замечательно! Вы по-настоящему добрый человек.

– Уверяю вас, в данном случае дело вовсе не в моей доброте. – Эдвард тоже улыбнулся.

– А в чем же?

– Мануэль – чрезвычайно искусный ремесленник, и мне нужен был именно такой человек.

Но Виктория прекрасно понимала, что Эдвард лукавит, вернее – скромничает.

– Я так счастлива, что Мануэлю и Консуэло не придется возвращаться в Мексику, – проговорила девушка.

– Виктория, вы все еще сердитесь на меня? – Эдвард посмотрел ей в глаза.

«Как же я могла на него злиться, – подумала она. – Ведь я люблю его…»

– Мне вспомнилась одна сказка, мистер Ганновер. Мне ее рассказала Бесс, когда я была маленькая. Это сказка про тигра, который вызволил кролика из лап льва. Кролик горячо благодарил спасителя, а тот потом сожрал бедняжку.

Виктория не вполне понимала, почему ей пришла на ум эта история. Вероятно, потому, что она чувствовала: любовь к Эдварду Ганноверу погубит ее, если он о чем-то догадается.

Не допив лимонад, Эдвард поставил стакан на столик и пристально посмотрел на девушку.

– Похоже, вы ответили на мой вопрос, мисс Фарради. Думаю, мне пора откланяться. – Спустившись по ступенькам, он направился к своей лошади.

Если бы Эдвард в этот миг обернулся, он увидел бы, что блестящие от слез глаза Виктории светятся любовью.

В конце августа Виктория окончательно поправилась. Дэн снял бинты, но сказал, что в первое время следует проявлять осторожность и не перенапрягаться. Поэтому девушка делала только то, что позволяла бабушка. Старая леди полагала, что внучке полезнее всего заниматься рукоделием.

Вот в этот день Виктория сидела в гостиной и чинила одно из своих платьев. Внезапно раздался стук в парадную дверь, а потом в комнату заглянула Лупе и сообщила, что пришли гости.

Через несколько секунд в дверях появились Кларисса и миссис Паттерсон.

– Моя дорогая, – проговорила миссис Паттерсон, – ты замечательно выглядишь. Глядя на тебя, ни за что не скажешь, что совсем недавно ты тяжело болела.

– Спасибо, я действительно чувствую себя вполне здоровой, – с улыбкой ответила Виктория.

Она предложила дамам сесть и велела Лупе принести чай.

– Чем ты все это время занималась? – спросила Виктория, повернувшись к Клариссе.

– Пока мы не виделись, я побывала на свадьбе и нескольких вечерах, – ответила девушка.

– Кстати, о свадьбах. Ходят слухи, что Эдвард Ганновер собирается жениться, – сообщила миссис Паттерсон.

У Виктории перехватило дыхание.

– Я ничего об этом не слышала, – пробормотала она, надеясь, что не выдала своего волнения.

– Говорят, он занялся ремонтом дома и сменой обстановки, а это имеет только одно объяснение.

Виктория посмотрел на Клариссу и заметила боль в ее глазах.

– Ты знаешь, кто его избранница, Кларисса?

– Нет, не имею ни малейшего представления. Знаешь, последнее время я часто вижусь с Дэном. Он такой милый… Ты не возражаешь, Виктория?

– Что ты имеешь в виду?