Услышав непонятное бормотание сверху, Курт взял одежду в охапку и стал подниматься по круче.

Приближение цокающих копыт заставило Амвросия молиться еще усерднее, вспоминая вслух все свои возможные грехи и закрыв от ужаса глаза руками, но сквозь щелку между пальцами он все равно увидел эти мокрые и лохматые ноги с копытами.

Курт постоял над ним и внимательно послушал его молитвы и причитания. Вникнув в их смысл, он понял, что это за человек и что он о себе возомнил. Чуть поразмыслив, Курт постарался сделать свой голос более грубым и почти басом протрубил:

– На этот раз ухожу, а в следующий точно заберу!

И, накинув одежду на почти высохшее тело, быстро побежал вверх к монастырю, улыбаясь во весь рот.

Разбудив своего друга монаха, он рассказал ему о своей проделке, и они хохотали почти до утра. Но хоть Курт и смеялся, внутри него что-то плакало из-за того, что он не такой, как все люди.

Амвросий еще долго стоял на коленях, хотя удаляющегося цокота копыт уже не было слышно. Потом, озираясь по сторонам, поднялся и, крестясь, не переставая читать защитную молитву, быстрым шагом пошел к себе на виллу. Там в комнате встал на колени перед иконой и еще долго молился, несмотря на то, что его никто не видит, к большому удивлению своей жены. После этого, немного придя в себя и приняв сто грамм водочки в качестве успокоительного, пошел спать.

Эта ночь мало чем отличалась от остальных – только он сомкнул веки, как в ту же секунду оказался в мире почти реальных грез…

…Священники, принявшие обет безбрачия, положили свой далеко не ангельский взгляд на юных воспитанников местных христианских приютов. Родители перестали отправлять своих детей к причастию, не зная, какие мысли роятся у священника, любовно поглаживающего их дитя по белокурой головке. В небольшом ирландском городке на берегу моря жители учинили самосуд, посадив местного служителя-развратника на кол, чтобы усвоил, для чего Всевышний создал человеку задницу.

В одной из церквей Северной Америки избрали епископом монахиню, которая часто прерывала службу из-за невнятной речи. После обследования у лучших специалистов штата врачи были ошеломлены – у дамы во время службы непроизвольно возбуждался язык, и она вывихивала себе челюсть.

Раскол устроили ортодоксальные христиане, потребовавшие изгнать отступников из рядов верующих. Те в свою очередь обвинили христиан в дремучем отношении к современному миру, приведя в пример Джордано Бруно и Галилео Галилея, против которых в стародавние времена выступала католическая церковь. Но в конце концов они были с позором изгнаны, а всех оставшихся и принявших обет безбрачия, кастрировали по собственному желанию, чтобы не подвергать искушению.

Обиженные представители нетрадиционной сексуальной ориентации создали свой собственный храм, по слухам где-то на берегах Балтийского моря. Убрав все привычные атрибуты культа, они создали свои.

Главной фигурой в их храме стала гигантская задница с сотнями подставок для свечей в виде анусов. Главные службы проходили, в противовес другим мировым религиям, по понедельникам и четвергам, а вход был платный.

Впервые в мире появились христианско-мусульманские шахиды, или, как их еще называли, мученики. Они были согласны на все, лишь бы очистить землю от этого течения.

Грузовики, заполненные взрывчаткой, стояли в потайных гаражах, готовые в любой момент взлететь на воздух вместе с этими грешниками. Но найти их скрытые храмы не удавалось. Конспирацию любителей мягкого места довели до идеала, появились сведения, что у них есть свои люди почти во всех правительствах мира, и это практически аналог масонских лож, но вместо тайных знаков вольных каменщиков, специальных рукопожатий, здесь были приняты похлопывания пониже спины.

Буддисты не проявляли к происходящему никакого интереса, они продолжали жить в традиционном спокойствии. Так же к этому отнеслись и кришнаиты, предложив всему миру перечитать Бхагавад-гиту. Почитатели Торы молчали, хотя они еще со времен пророка Моисея не любили педерастов. Продвинутые людоеды из глубоких джунглей Амазонки узнали по Интернету об этой проблеме и предложили ее решить по своему старому обычаю. В случае поимки нетрадиционалов они были согласны выехать на место и совершить свой языческий гастрономический обряд, не расходуя при этом взрывчатку, но требуя оплатить дорогу.

Отцу Амвросию снилось, что он стал настоятелем этого порочного храма. И ему каждый день приходится выдумывать разные ухищрения, чтобы местные жители не догадались, что происходит в огромном здании неподалеку от деревни.

Но одним солнечным днем он заметил недалеко от дома, в поле, засеянном рапсом, смуглые фигуры в набедренных повязках. В руках у них были копья, а у некоторых луки со стрелами. Страшная мысль пронзила его мозг, как стрела: «Добрались, гастрономы!» и он стал подниматься по незнакомой лестнице. Открыв под самой крышей дверь, Амвросий оказался на маленьком балкончике, с которого открывался вид на все окрестности. И только он было сунулся туда, как на него обрушился град стрел, в один момент превратив стену рядом с выходом в ежа. Спрятавшись за углом, он закричал во весь голос:

– Я тут случайно! Я на отдых приехал!

Но там, внизу, не понимали и продолжали обстрел уже копьями, пронзая насквозь фанерные стены.

– Из Латвии мы! Вы меня перепутали! – он почему-то перешел на латышский, словно люди с копьями могли его понять. Но одно копье метнул истинный мастер своего дела (его предки съели не одного миссионера), ориентируясь на голос. Оно пробило стену и воткнулось Амвросию в бедро. От пронизывающей боли он проснулся и снял огромное темное перепончатокрылое насекомое со своего зада, с отвращением шмякнув его о стену. Оно пару раз вжикнуло и замерло на полу, а Амвросий жутко обрадовался, что это опять оказался сон. Утром нога болела так, словно ее и вправду пронзили копьем.

Когда во время завтрака по телевидению в новостях Амвросий увидел репортаж о пресечении деятельности ирландских священников-педофилов, он больше ни на секунду не сомневался в вещих снах и необычных явлениях на этом острове. Тогда же он и объявил всему семейству:

– Возвращаемся домой, все продаем, раздаем неимущим и переезжаем ближе к приходу, как и положено жить человекам, служащим людям и Богу!

Все замерли с открытыми ртами. Его жена еще как-то могла терпеть его причуды, потому что он был богат, но, услышав такое, решила по приезде домой сразу подать на развод, чтобы успеть получить причитающуюся ей половину состояния.

После завтрака Амвросий ушел на утреннюю прогулку, а все племя собралось в столовой, чтобы решить, что делать. Старший сын предложил оформить папашу в дом для душевнобольных. Младшая дочка, подслушав из соседней комнаты, заплакала: «Папочка хороший! Он хочет людям помочь!» Ее никто не слушал, всем больше понравилась идея старшего брата. Младшая всех напугала заявлением: «Я все расскажу любимому папочке!» Ей пообещали купить несколько комплектов куклы Барби и ее пластмассового друга Кена, она сразу примолкла и побежала, довольная, играть во двор.