Отдельная история была с проводами – Борух просто отрезал жгуты, идущие к камерам наблюдения, и соединял их с кабелями, идущими от пулемёта, руководствуясь выдранной страничкой из схемы, обнаруженной в комнате охраны. Устрашающе кустарные скрутки заматывались изолентой в несколько слоев – чтобы не отсырели. Артёму казалось, что система, исполненная на таком уровне, не может работать в принципе, однако через пару часов он уже сидел перед мониторами охранных систем. На трёх экранах вместо картинки с камер наблюдения красовались подсвеченные сетки видеоприцелов, сквозь которые площадка перед замком выглядела как в компьютерной игре.

– Вот смотри – тут всё просто. Вот этим джойстиком – им раньше поворачивалась камера – теперь двигаешь ствол, – объяснял усталый до дрожи в голосе Борух, – а кнопкой, которой включался прожектор, замыкаешь электропуск…

В сетке прицела маячил бетонный столб опоры уличного освещения – до него было метров сто, но на экране казалось, что можно дотянуться рукой. Борух коснулся кнопки, пулемёт рявкнул короткой очередью, и… столба не стало. Из мостовой торчал короткий бетонный обрубок с кусками арматуры, а остальная часть плавно, как в замедленной съёмке, обрушилась на тротуар, срывая плети проводов.

– Ни фига себе! – поразился Артём.

– А то! Четырнадцать с половиной миллиметров. На два километра лупит. В руку, в ногу попадёт пуля – отрывает напрочь. Убойная сила страшенная – наш «бардак» разберёт на гайки, если бронебойными зарядить. В общем, сиди, смотри телевизор. Вот эти тумблеры переводят систему на автоматику – будет стрелять очередями по три патрона во всё, что пошевелится в прицелах. Но ты лучше не включай – вдруг наш батюшка обратно придёт? Полетят клочки по закоулочкам… Ладно, я – спать, а ты следи. Смотри не засни тут…

Где-то с час Артём развлекался, рассматривая площадь через видеоприцелы, – туман уже рассосался под жаркими лучами солнца, и трансфокаторы прицельных камер позволяли рассмотреть каждую выбоинку в стенах окружающих площадь домов. Пару раз в просветах улиц появлялись собаки – автоматика, засекая движущийся объект, издавала предупреждающий писк, и писатель боролся с искушением шандарахнуть по одиночной цели – но не стрелял, опасаясь разбудить Боруха ради пары шавок. Тем более что в стаи они не собирались и вообще вели себя самым обычным образом: шныряли, ища, что бы пожрать. Артём на них тренировался – наводил пулемёт и вёл стволом цель, пока та не исчезала в какой-нибудь подворотне. Точность проводки оставляла желать лучшего – прицельная сетка то убегала вперёд, то запаздывала, но в крупную мишень, пожалуй, попал бы. Постепенно Артёма начинало клонить в сон – уж больно бурная и ненормально длинная выдалась накануне ночь… Он уже начал непроизвольно клевать носом, когда система предупреждающе пискнула. Артём пробежался взглядом по мониторам, но ничего не увидел – и площадь, и улицы были пусты, насколько доставал усиленный электроникой взгляд. Снова короткий писк – в этот раз ему удалось краем глаза засечь движение на одном из мониторов. Писатель осторожно повёл камерой и увидел, что на маленьком балкончике одного из старых зданий, присев за невысокой балюстрадой из кеглеобразных бетонных столбиков, прячется человек с биноклем. «Ага! – обрадовался Артём. – Вот и наш стрелок объявился!» Фигуру неизвестного скрадывал серый маскхалат с капюшоном, но было видно, что роста тот действительно небольшого – Борух не ошибся. Палец Артёма замер на кнопке электроспуска – он представил, как рявкнет сейчас пулемёт, и полетят кровавые брызги вперемешку с бетонной крошкой, – и его слегка замутило. Одно дело палить в темноту в горячке ночного боя, и совсем другое – вот так, хладнокровно, разнести в кровавую пыль человека из крупнокалиберного пулемёта. Тем более что неизвестный просто сидел и рассматривал в бинокль Рыжий замок. «Вот если бы у него была снайперская винтовка в руках или там гранатомёт – тогда другое дело, – думал Артём. Стрелять ему категорически не хотелось. – Может, Боруха разбудить? – колебался писатель. – Пусть командует, он человек военный…» Оттягивая принятие решения, Артём пошевелил джойстиком, наводя на балкончик второй пулемёт – это архитектурное излишество находилось в секторе, перекрываемом с двух точек. Однако сидевший в засаде, видимо, засёк движение ствола и легко сложил два и два – потому что моментально, перекатом назад, исчез за балконной дверью. Артёма слега мучила совесть, что он спугнул наблюдателя, но облегчение было сильнее – всё-таки хладнокровное убийство ему претило. «Ничего, город маленький, ещё встретимся!» – сказал себе Артём, отгоняя мысль, что при следующей встрече мишенью может стать уже он сам.

Когда в комнату видеонаблюдения ввалился, раздирая рот зевком, смурной спросонья Борух, он застал Артёма в состоянии некоторой нервной взвинченности.

– Ты чего, писатель? Происшествия?

– А вот глянь сюда, – Артём показал прапорщику на нижний монитор, – я тут со скуки начал кнопками щелкать и включил систему внутреннего наблюдения.

– И что?

– Ну сначала поглядел, как ты на диване храпишь… А потом вот на эту камеру наткнулся.

На экране была паршивого качества чёрно-белая картинка бетонного коридора, в конце которого была железная дверь.

– Коридор какой-то… – пожал плечами Борух.

– Не какой-то! Ты что, не проснулся ещё? Это ж та самая дверь в подвале, которую мы отпереть не смогли! А теперь она – видишь? – приоткрыта!

– М-да… – протянул прапорщик, – история… Ну тут одно из двух – либо кто-то туда вошёл, либо кто-то оттуда вышел!

– Как вошёл – она ж с этой стороны не открывалась!

– Ну, положим, мы не сильно и старались… Может, там рычаг какой потайной был…

– И что же? Батюшка наш, что ли, сдуру в диггеры подался?

– Тоже вариант… Хотя вряд ли, конечно. Скорее, уж что-то оттуда вылезло. Пойдем-ка, поглядим, а то мне неспокойно как-то оставлять за спиной чёрт знает что. Ставь пулемёты на автоматику, да прогуляемся туда.

Артём протянул руку к переключателю и застыл в нерешительности.

– Ты чего? – удивился Борух.

– Знаешь, тут ещё одно происшествие было…

Артём, немного смущаясь, рассказал про человека с биноклем на балконе. Он понимал, что по-хорошему ему надо было стрелять, и не знал, как объяснить свою нерешительность. Однако Борух отреагировал одобрительно:

– И правильно, что не стал палить. Думаю, товарищ уже разобрался в обстановке и понял, что, ввиду непредвиденных обстоятельств, прежние приказы силу утратили, а мы ему не враги. Если это правда спецура – а по всему похоже, что так, – то дураков там не держат.

– Вот я и не хотел на автоматику ставить – вдруг он к нам выйдет, а тут его…

– Не, не боись, – улыбнулся Борух, – пулемёты он засёк – не зря ж с биноклем сидел – и на них не попрётся. Придумает что-нибудь, коли заобщаться приспичит. Включай и пошли.

Сквозь щель приоткрытой массивной двери пробивался тусклый красноватый свет. Ни единого звука оттуда не доносилось. Борух некоторое время всматривался, надеясь засечь какое-нибудь движение, но ни одна тень слабый лучик света не пересекала.