«…Крах Российской империи не привёл к гибели империи, напротив, Сталин даже прирастил территорию. Были люди, были кадры. Эти люди родили детей, воспитали их по своему образу и подобию. Куда иссякла созидательная энергия нации при полном биологическом сохранении её численности? Почему гражданская война, страшный голод не убили империю, а перебои с продовольствием в девяностые годы двадцатого века разрушили страну? Народ не верил в коммунизм ни при Сталине, ни при Горбачёве — идеология тут не может являться топливом созидательной энергии нации этих исторических периодов. Может, это неожиданная мысль, но мне она кажется верной: всё дело в уровне влияния разрушительных сил. Степень созидательного полностью объясняется низким уровнем влияния разрушительного. Если научный или трудовой коллектив работает даже на 60 % своих возможностей, он достигнет успеха, но при отсутствии в коллективе силы, даже на 10 % целенаправленно работающей на разрушение. Замкнутая система может перемолоть лентяя, дурака, но не антисистему. Раковая клетка по сравнению со всей махиной человеческого организма ничтожно мала, но она съедает человека. Насколько дольше проживёт человек, поражённый раком, полностью зависит от того, на какой стадии обнаружили заболевание. Так и с государственным организмом.»

Пикин достал лист из печатной машинки и передал Базунову.

— Вот, Николай Евгеньевич, ваш текст для выступления перед ветеранами КГБ и вашей мутной «партразведки». Если бы не «слухи» о моих антисемитских взглядах, я бы мог стать «золотым пером» года. А так перед моей фамилией пишут «известный антисемит».

Базунов прочитал текст, на секунду задумался.

— Недаром прошли наши беседы. Молодец: коротко, мудро, профессионально. Насчёт «антисемита» не переживай, в этом строю много великих. Я назначаю тебя «золотым пером» добрых дел, — Базунов достал свой Parker с золотым пером и вручил удивлённому Пикину.

— А вы, буржуй, паркерами разбрасываетесь. Спасибо, оставлю для автографов. Насчёт всемирного строя «великих антисемитов» я знаю, да дело в том, что все они жили в другие времена:

«На их стороне, хоть и нету законов, -

Поддержка и энтузиазм миллионов».

— Времена, Андрей Романович, как вы знаете, не выбирают. Сейчас многие порядочные люди и честные патриоты пройдут через ярлыки «антисемит», «фашист» и новояз «красно-коричневый». Это плата за беспечность. Единственное, что я могу предвидеть, нам не придётся бежать из своей страны и работать таксистами, как это пришлось сделать русской аристократии после 1917-го.

— Почему вы в этом уверены?

— Мы знаем больше чем они, у нас страшный исторический опыт. Мы насильно мудрее. Вот им, а не Россия, — Базунов сделал фигу и ткнул ей в лежащую на столе газету «Смена». Пикин рассмеялся.

— У них таких газет много.

— Надо положить прибор на их газеты и создавать свои…

приговорят к сожжению

— А ты знаешь, с кем я встречался час тому назад? С твоим теневым хозяином на выборах, с капитаном израильской разведки, — сказал Базунов и выбил мелодию «Бони Эм» из песни «Распутин», отстукивая ладонями на краю стола.

— Неужели с Блядиком?

— Да, нам удалось на него выйти как раз за неделю до большой сделки. Судя по всему, твой следователь не врал, действительно взрыв вашего штаба с его подачи.

— Откуда мелкий следак может знать шпиона?

— Ну, это мы знаем, что он шпион, а следователь его знал как однокурсника по институту. Блядик, узнав, что бывший приятель работает в органах, прибегал к его услугам. Так тот и узнал, что он курирует выборы Жаждина.

— А как вы вышли на него?

— После твоего рассказа мы стали изучать биографию Блядика и нарыли целую сеть, созданную им.

— Вы мне позвонили месяц назад, через семь лет после случайной встречи на почте. Я рассказал вам о своей проблеме, и вы через три недели узнаёте о нём всё.

— В наше время информационных технологий и хорошо поставленной работе не велика проблема узнать о человеке всё.

— Почему бы не сдать его нашим спецслужбам?

— У нас нет прямых доказательств. Всё, что добыто, добыто нашей системой, которую я не намерен раскрывать ни при каких обстоятельствах.

— У меня к Блядику личный счёт, я не погиб случайно, а должен был, как и Семён, — с диском в голове. Вы мне обещали, что через год сотрудничества я смогу войти в вашу организацию. Если я, например, уберу Блядика, моё вхождение может ускориться?

— Андрей, мы не банда уголовников, хотя и не в белых перчатках. Мы не вяжем людей кровью, мы идейная организация с жёсткой дисциплиной. Лично вы для нас интересны как человек, владеющий пером. И пригласил я вас к сотрудничеству, случайно встретив знакомую фамилию в оппозиционной газете. Это судьба, как и ваша встреча с генералом Черниным. Писатель не должен убивать без необходимости, как не банально это звучит, но вы можете лишиться дара, который в институте не обретёшь. Вы в силу молодости не знаете, как действительно велико воздействие Слова, сказанного, выраженного талантливым человеком. Слова в определённой магической комбинации рождают мысль, чувство — код к сердцу и подсознанию человека. Напиши книгу, которую твои враги приговорят к сожжению, и ты сделаешь больше чем пули и бомбы тупой мести. Прямой террор — путь обречённых. Хочешь уничтожить систему — войди в неё, закинь крючки и выдёргивай нужные звенья. Мы не забиваем гвозди микроскопом. У каждого своя функция, своё ремесло, которым он владеет на уровне, не уступающим уровню врага.

После паузы Базунов сменил тему разговора:

— Блядик увяз в связях с криминалом. Там долго не живут, особенно если помочь, так сказать, закинуть нужную маляву. И мы скоро это сделаем. Китайская пословица учит: «Если сесть на берегу реки и сидеть достаточно долго, рано или поздно мимо тебя проплывёт труп твоего врага». На первый взгляд пословица примитивная, но если вдуматься, то она говорит о факторе времени, об умении ждать и умении выбирать место. Учитесь этому. Я знаю, что вы последние годы не сидели, сложа руки. У вас за плечами опыт политической борьбы, но, как говорил мудрец, «Опыт — это маленький фонарик, висящий у нас за спиной и освещающий уже пройденный нами путь». Опыт и знания не всегда одно и то же. Юнг на эту тему говорил, что «Богатство сознания состоит в ментальной восприимчивости, а не в накоплении приобретений. Всё, что приходит к нам извне, и даже всё, что берёт начало внутри, может стать нашим собственным только тогда, когда мы одарены полнотой, адекватной поступающему содержанию».

— Это интуиция?