«О распятии на кресте уже слышал от папы я.

Жду его» (441).

Повторить путь Христа, т. е. отдать всего себя ради преображения мира и человечества – вот необходимое условие для получения доступа в высшие области сверхчувственного мира: «Неописуемый блеск исходит от второго Стража порога; соединение с ним стоит перед созерцающей душой, как далекая цель. Но у нее есть также и уверенность, что это соединение окажется возможным только тогда, когда посвященный обратит на дело освобождения и спасения мира все силы, притекающие к нему из этого мира. Если он решится последовать требованиям высшего светлого видения, то он сможет содействовать освобождению человеческого рода. Он принесёт свои дары на алтарь человечества».[163]

Таким образом, высшей точкой развития человека становится соединение его с Христом, то есть превращение в Духочеловека, или Богочеловека, а путем к этому превращению является выросшая из Мудрости Любовь.

«Миг, комната, улица, происшествие, деревня и время года, Россия, история, мир – лестница моих расширений; по ступеням её восхожу…» – такими словами открывается Эпилог. В романе показано преодоление первых шести ступеней. Далее – «ожидает Россия меня, ожидает история». О «расширениях» этих Белый намеревался рассказать в будущем, которое неизменно связывал с антропософией. В антропософии видел он и залог будущего расцвета России, о чем в статье «Антропософия и Россия» писал так: «Антропософия является естественным внутренним выводом из трагических лет русской жизни. Она есть предначертание русского будущего в новой культуре…».

* * *

Итак, романы «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев» позволяют сделать вывод о том, что изучение антропософии под руководством Р.Штайнера, ставшее главным событием жизни Андрея Белого, было изначально предопределено характером и интересами русского писателя-символиста. Антропософия, воспринятая А. Белым как наука, в основе которой лежит духовно понятое христианство, как система направленных на совершенствование личности упражнений, для выполнения которых необходимо не только напряжение мыслительных способностей, но и развитие лучших человеческих чувств, как учение, рассказывающее человеку не только о нём самом, но и о мире в целом, о его прошлом и будущем и о роли человека в воплощении этого будущего, – антропософия была тем самым учением, поисками которого А. Белый был занят с юности.

Заключение

Начав работу над романом «Серебряный голубь», Белый приступил к реализации замысла трилогии «Восток или Запад». Если лежащей на поверхности темой трилогии была судьба России, её настоящее и будущее, то глубинный авторский замысел касался проблемы личности: признавая нынешнее раздвоенное состояние человека ненормальным, писатель искал возможности преодолеть эту раздвоенность. Проблема личности на рубеже веков волновала не одного Белого, но, с точки зрения последнего, многие из его современников заблуждались относительно способов, с помощью которых человек мог бы пересоздать себя, поэтому составной частью замысла трилогии мыслилось развенчание ложных путей к преображению.

В двух первых романах идея опровержения занимает большое место, причём в каждом из произведений рассматриваются оба основных заблуждения – полный отказ от самостоятельного мышления и безусловное доверие собственным мыслительным способностям, однако романы не повторяют, а дополняют друг друга. В «Серебряном голубе» писатель большей частью исследует влияние на личность религии в её современном состоянии обращенного к чувствам учения и показывает, что чувственно-эмоциональное отношение к миру, характерное для последователей такого учения, губит человека. Кроме того, в произведение вводится образ сенатора Тодрабе-Граабена, которого присущие ему исключительная образованность и любовь к философствованиям не сделали, однако, высшим существом, – тем самым автор романа внушает мысль, что неистинен и противоположный «восточному» чисто рассудочный взгляд на мир.

В романе «Петербург», напротив, в фокусе авторского внимания находится та сфера жизни и те свойства личности, на существование которых было лишь указано в «Серебряном голубе»: изображены герои, живущие не сердцем, а головою, рассматривается влияние на человека его умственной деятельности; аспект темы, бывший основным в первом романе, в «Петербурге» тоже присутствует (образ Лихутина), но играет второстепенную роль.

Проведенный во втором романе детальный анализ воздействия на личность идей, не прочувствованных сердцем, показывает, что это воздействие не менее разрушительно, чем влияние тех учений, которые, обращаясь к душе человека, игнорируют его мыслительные способности. Так воплощение полемической части замысла трилогии, начатое в романе «Серебряный голубь», завершается в «Петербурге».

В первом же романе намечаются общие черты искомого учения, способного преобразить личность, то есть начинает воплощаться основная, «утверждающая» часть замысла А. Белого, то, ради чего и писалась трилогия. В «Серебряном голубе» отмечается, что такое учение должно быть одинаково обращено к чувствам и к разуму, но, хотя чувствуются симпатии автора романа к теософии, Белый не утверждает, что ключ к спасению человечества содержится именно в этом учении. В «Петербурге» сказано прямо: искомое учение – антропософия, подчеркнуты синтетический характер духовной науки (согласно антропософии, проникнуть в сверхчувственные миры и при этом не пострадать, а, напротив, получить силы и средства к собственному преображению возможно только в случае равного внимания к развитию всех сторон человеческого существа – мышления, чувства, физического тела) и её христианская основа. Наконец, в романе «Котик Летаев» писатель рассказывает о самой сути антропософии: о том, каково духовнонаучное понимание человека, какова, с точки зрения антропософии, его роль в мировом развитии, и о тех упражнениях, которые были разработаны в рамках этой духовной науки для того, чтобы человек мог способствовать и собственному преображению и развитию мира. Изложив в романе «Котик Летаев» антропософскую концепцию личности, А. Белый достигает тем самым полного воплощения первоначального замысла трилогии.

Таким образом, романы «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев» объединены не только цельностью замысла, но и строгой продуманностью в его воплощении.

Вместе с тем эти произведения показывают, как шло совершенствование художнического таланта А. Белого, как постепенно складывался в его творчестве новый тип прозы, ставший художественным открытием этого писателя-символиста. Одна из основных особенностей прозы А. Белого, прозы, по-разному именуемой в современном литературоведении (неклассическая, лирическая, поэтическая, ритмическая, орнаментальная проза), – её синтетичность. Наделяя смыслом краски, звуки, порядок слов и их стилистическую окраску, делая значимыми все вызываемые героями ассоциации, придавая значение не только каждому слову, но и каждому знаку, автор создаёт впечатление, что его произведение не является исключительно литературным, а представляет собой образец некоего нового синтетического искусства, рожденного из сплава поэзии, музыки, живописи. Такое произведение, воздействуя на эмоции читателя (слушателя? зрителя?), вместе с тем требует от него вдумчивости, напряженной работы мысли, чуткого вслушивания в читаемый текст, всматривания в его красочные образы. В идеале такая задействованность в чтении прозы Белого всех способностей воспринимающего должна привести читателя к внутреннему единству, обеспечить