Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Того, — ответил я. — Не «тех».
— Откуда ты знаешь?
— Эстелла не рассказала вам об Амброзе Коллекционере? — Оги кивнул; я продолжил: — Вот откуда знаю. У кого-то дьявольское чувство юмора. А у коллектива не бывает чувства юмора. Разумеется, за спиной этого Амброза Коллекционера может стоять какое-то объединение, оплачивающее его художества.
— Дельно сказано, — похвалил Оги. — Значит — идёт?
Столь решительно связывать себя мне не хотелось. Я объяснил Оги, что не собираюсь отклоняться от главного направления своих поисков, но если выйдет так, что это приведёт меня к получению интересующих его сведений, то так тому и быть.
— Вот за это мы и выпьем, — объявил Оги. — Виски?
Я кивнул, и он поднял телефонную трубку. То была, должно быть, прямая связь с прислугой, поскольку номера он не назвал.
— Если вы желаете, чтобы я нашёл ответ, — сказал я, — то, полагаю, не откажетесь ответить и на мои вопросы. Во-первых, вы знаете Карла Делла?
— Нет. Может, и вспомню, если он связан с числовой лотереей. Это так?
— Со страховками, — сказал я и решил оставить эту тему. — Число четыреста двадцать вам что-нибудь говорит?
— М-м-м, нет. Разве что оно недалеко от четыреста восемнадцати, а ведь это номер Бергмана в «Грешаме».
Я об этом не подумал. Номер четыреста двадцать располагался в том же коридоре. Кто-нибудь из четырёхсот двадцатого запросто мог выйти в коридор и подкараулить человека, направляющегося в четырёхсот восемнадцатый. Но дядя Эм не мог бы пройти наверх, не осведомившись у регистратора, а к регистраторской стойке он не подходил, если верить дежурному. И если Амброз Коллекционер планировал перехватить дядю в этом месте, ему следовало сказать Старлоку так: «Пусть ваш оперативник, когда придёт в отель, поднимается прямо ко мне в номер». Это не прозвучало бы подозрительно, но раз так, то всякий сначала справился бы у регистратора, куда подняться. Дядя Эм тоже бы так поступил.
Но к этой мысли можно было вернуться потом, а сейчас я вновь обратился к Оги с расспросами.
— Вы сказали Эстелле, что у Дэгона есть алиби — что он был в Гэри в тот час, как моего дядю похитили. Вы не против, если я это проверю?
— Да вовсе нет, — пожал плечами Оги. — Твоё полное право. Тоби не производит хорошего впечатления. Но мне случилось однажды спасти ему жизнь, а в другой раз выручить из беды, и он мне чрезвычайно предан. Он не сделает ничего такого, о чём не было бы мне известно, и каких-либо частных мотивов не имеет.
— Допустим, но что там за алиби?
— В полпятого Тоби позвонил мне по междугородней. Из того немногого, что я узнал от Фрэнка Бассета и Эстеллы Бек, я заключаю, что уби… что похититель делал своё дело в начале пятого. По крайней мере, он не мог быть в Гэри в половину.
— Это верно… Но откуда вам известно, что звонок шёл из Гэри? Ведь даже если женский голос говорит вам «Гэри на проводе», то Дэгон, подучив предварительно какую-нибудь приятельницу, мог звонить и с Петли.
— Ну, мог, полагаю, только дело не в этом. Ему нужны были кое-какие сведенья, — чтобы я поискал в справочнике. И я потом ему перезвонил, минут десять спустя.
— И где он был?
— В «Мелтон-отеле», в Гэри. То есть, не то чтобы он там остановился; Тоби поехал туда после полудня, а вернулся этим вечером. Но он позвонил мне из телефона в вестибюле, и я же ему туда перезвонил. Мальчик-слуга позвал его по фамилии.
Если Оги не лгал, выглядело всё безукоризненно. Я полагал, что Оги не лжёт. Но для себя я решил просить Бассета, чтобы он послал кого-нибудь в «Мелтон-отель» проверить, вправду ли мальчик-посыльный сможет вспомнить, что позвал мистера Дэгона по фамилии в тот час.
Тут пришёл официант с нашим виски, точнее — принёс бутылку и что к ней положено. Оги велел ему удалиться и разлил спиртное сам.
— Кстати, — сказал он, — ты прямо сюда прошёл, или провёл некоторое время в зале?
— Посидел там немного. Пара виски и сэндвич.
— Какой столик?
Я описал ему местоположение; Оги сказал:
— Спустишься вниз — найдут тебе получше; я успею позвонить Джорджу. И за наш счёт.
— Я не предполагал задерживаться. Но цена устраивает.
Оги хмыкнул и передал мне виски. Мне подумалось, что Оги Грейн — добрый малый, не потому, что угощает меня за счёт заведения или что предлагает возможность походя заработать пять тысяч долларов. Просто он был из тех, кого нельзя не полюбить. Теперь я понимал, что имела в виду Эстелла и почему она так свободно ему открылась. Разве я только что вёл себя иначе? По-моему, совсем немного есть людей, делающих большие деньги на делишках вроде игорного рэкета, и в то же время настолько к себе располагающих.
А возможно, подумал я, дело заключалось в Тоби Дэгоне. Общение с тем сортом людей, которые вовлечены в игорный рэкет, требует жёсткости, а Тоби её было не занимать, потому-то этот Тоби, чью жизнь однажды Оги спас, и руководил этим рэкетом непосредственно. Пронеслась мысль, что Тоби, вероятно, проделывал чёртову уйму непотребных вещей, не ставя Оги в известность, — может быть, даже нечто наподобие похищения дяди Эма. Но не был ли я несправедлив? Без содействия Оги такое алиби у Тоби не выгорело бы. Оги перезвонил ему в Гэри, и Тоби оказался там, ведь Оги несомненно признал голос Тоби по телефону.
— Ну, вздрогнули, — сказал Оги. — Или так: за благополучное возвращение твоего дяди!
Мы выпили за это, и Оги продолжал:
— Могу ещё чем-то тебя просветить, раз уж такой разговор?
— Если это всё связано с числовыми лотереями, то мне следует понять, как действует числовой тотализатор. Как должен поступать один из тех, кто держит у вас тотализаторы, чтобы вы теряли деньги — без того, чтобы выйти из-под вашей протекции. Речь ведь не об этом, я полагаю.
— Не об этом. Арестов не более обычного. — Оги нахмурил лоб. — Это борьба без правил, Эд; я точно не знаю, как это делается. Но никакой подтасовки. Знаешь, как бывает при подтасовках, сталкивался?
— Не вплотную.
— Все крупные числовые тотализаторы, Эд, осуществляют расчёт на основании количественных показателей, ежедневно появляющихся в газетах. Некоторые используют данные от Справочно-информационного центра, другие — от Казначейства США, прочие — вероятности
