Эмин кивнул и зудумался.

- Как только мы вернемся в Волгоград, Эльмана будут наблюдать лучшие врачи. Мы решим эту проблему.

Эмин ушел. Я бросилась к двери, и моим первым желанием было заколотить по двери и просить его вернуться, чтобы выслушать мой ответ. Ведь я, конечно же, готова на все.

И отказаться готова ото всего, даже от свободы. Потому что от детей не отказываются, нет. От сердца своего не пишут отказ добровольно.

Но чувства пришлось заглушить – борьба проиграна, сильнейший взял свое. Я отвернулась от двери и съехала по ней вниз. Перспективы были не радужные: лишение работы, переезд от бабушки назад – во тьму, в Волгоград. Эмин дал понять, что увезет сына туда. А где сын, там и я. Вот и весь расчет.

А что дальше?

Замуж за Эмина?

Я вспомнила наш давний разговор и так и застыла – на корточках. Тогда был конец мая, Эмин сделал мне предложение и сказал, что хочет от меня детей.

«Хочу от тебя детей. Дочку и сына. Вот, что будет потом. Когда все наладится. И когда ты подумаешь и примешь верное решение…»

Под бесконечную цепочку воспоминаний я забралась на кровать с ногами и свернулась калачиком.

В одном я была уверена точно: Эльман пока не ищет меня, не пугается и наверняка не плачет. Эмин мог сказать нашему сыну что угодно, и Эльман поверит – он ведь так долго ждал встречи с отцом.

Я думала, что из-за нервов этой ночью мне не удастся уснуть. Но еще я знала, что зверь никогда не даст в обиду свое дитя, и сам – тоже не обидит. С этой мыслью я закрыла глаза и провалилась в сон, ведь организм был истощен до предела. Мысли, голова, разум – все истощено. С единственно верным решением нужно было переспать, чтобы согласиться и принять его.

На следующее утро мне принесли еду. Завтрак. Это был Коля, он поставил поднос на кровать. Я лишь успела спросить, где сейчас Эльман.

- Они с Эмином гуляют по территории.

Коля ушел. Значит, все было спокойно. Скорее всего, Эмин внушил сыну, что я скоро вернусь. Так и было, мне лишь нужно было прийти в себя, чтобы сын ни о чем не догадался. Ни о боли, ни о тоске по дому.

Днем Эмин не приходил. Он пытал меня дистанционно, давал время обдумать то, что обдумыванию в принципе не подлежит. Я оделась, застелила кровать, посмотрела в панорамное окно – оно выходило на лес, и все ждала новостей.

Да, Эмин.

Ты заставил поверить меня в то, что тебе нету равных.

Что власть в твоих руках огромна. Но будь ты чуточку терпеливее, я бы пришла к тебе сама. Не сейчас, а чуть позже, я бы пришла, чтобы поговорить.

Но ты не дождался. Ты ждать не умеешь.

Я обняла себя за плечи, бросила последний взгляд в окно и ушла в душ.

Вечерело.

В шкафу я заранее нашла одежду – все вещи здесь были моего размера. Я взяла черную шелковую пижаму – штаны и топ с кружевными вставками. Лаконично и дорого. В стиле Эмина, который привык себе ни в чем не отказывать. Мне он тоже ни в чем не отказывал, кроме свободы.

Но в этот раз все будет по-другому.

К ночи я была готова. К разговору, ко тьме была готова и к ее последствиям.

Он пришел раньше. Когда солнце еще не село окончательно, а вместе с ним и не ушла моя надежда.

- Эмин… - я едва шевельнула губами.

Я не видела его. Лишь чувствовала. Я лежала в позе эмбриона в той самой черной пижаме – это был любимый цвет Эмина, не считая цвета моих глаз.

Повороты ключа, прогнувшаяся кровать.

Прикосновение к волосам. Они стали длиннее, чем в юности.

От его нежности хотелось дрожать. Свирепая нежность. Готовая защищать и… дарить тоску по сыну.

- Я скучал по тебе.

Тихо. С хрипотцой. Болезненно.

Мы долго молчали, солнце клонилось к закату. Он пришел за ответом, зная этот самый ответ.

- Я не знаю, когда полюбил тебя.

А я не знала, что существует такая любовь. Неужели существует?

- Когда забрал из Сибири совсем девочкой? Когда сделал своей в той комнате со звездным потолком? – предположил Эмин, - или сейчас, когда ты уже ни та, ни другая? Ни девочка, ни взрослая. Самостоятельная, отважная. Беглянка. Моя.

Я не хотела бежать.

Как же глупо все вышло – и такое в жизни случается!

Поглаживания усилились. Он перебирал мои волосы, как это делал Дамир в поезде, и было что-то схожее в их движениях. Не жажда обладания, нет. В Дамире этого не было.

Что тогда?

- В первый раз я просто сошел с ума, когда ты оказалась в моей власти. Я ведь много лет оберегал твою семью и тебя в том числе. Ты была запретным плодом. Таким сладким и манящим.

Эмин замолчал, склонившись ближе. Ненадолго.

- Как и сейчас. На тебя претендует другой мужчина. Равный мне, - Эмин усмехнулся, - почти равный. Мне крышу снесло, маленькая. Но все должно было быть иначе.

Эмин говорил загадками. Что должно было быть иначе? Что он хочет этим сказать? Не удивлюсь, если ответы на все эти вопросы ждут меня на Батальонной. В Волгограде.

- Ты нашел документы? – поняла я, - как долго мы пробудем в Польше?

- Пока документы на сына, позволяющие мне увезти его в Россию, не будут готовы.

Безапелляционный ответ. Этого стоило ожидать.

Я горько усмехнулась, а Эмин поднялся с места. Обогнул кровать, присел передо мной на корточки. Второй раз… к чему эта нежность?

Солнце еще клонилось к закату, и я пригляделась: в руках Эмина была коробка. Большая. Он поставил ее на пол и принялся распаковывать, а затем остановился и скомандовал сделать это мне.

- Что это? – спросила я, принимая коробку из его смуглых рук.

- Посмотри.

Я раскрыла ее и вынула из пенопластовой коробки ноутбук. Матовый, тонкий. Очень сильный изнутри, я знала такой. Известная марка, мощная производительность. На таком ноутбуке я делала проекты.

- Это тебе. Ты хотела работать? Ты будешь работать, маленькая. Компанию я тебе найду.

- И я буду получать за это деньги? Или работа лишь для галочки?

Мой вопрос звучал бы глупо, будь мы обычными людьми. Но с Эмином все может быть иначе.

- Если для тебя эти копейки гарант независимости, - усмехнулся Эмин, а затем посерьезнел, - твоим первым проектом может стать наш новый дом в Волгограде.

- Новый дом, конечно же, - вспыхнула я, - так вот, ради чего это все?

- Твой ответ, маленькая? – нетерпеливо спросил Эмин.

Мне не пришлось просить о независимости – он сам позволил мне работать. Да, лишь на словах и расплывчато, но Эмин не станет кормить приманками – в чем смысл? Ведь самая главная приманка – это наш сын, и Эмин об этом знает.