— А у нас может что-нибудь выйти? — спросил Берт.

— Нет… — довольно нерешительно протянула Марселла.

— Почему?

— Я ее должница, Берт. Я никогда не давала себе труда быть матерью. Она хочет, чтобы я принадлежала только ей, и собирается забирать себе все, что останется от меня после работы.

— Значит, для меня времени не останется, — печально произнес Берт.

— Не останется, — покачала головой Марселла.

— Ну, это мы еще посмотрим, — решительно заявил Берт, поднимая свой бокал в насмешливом приветствии.

Через несколько дней после вечеринки Спенса Марселла и Диана ехали в такси по направлению к международному аэропорту Кеннеди, из которого самолеты отправлялись во все концы света. Диана согласилась вернуться в Огайо, и у нее был билет до Кливленда, где ее должна была встретить бабушка. А летом будущего года, окончив школу, она собиралась вернуться в Нью-Йорк навсегда.

Марселла летела в Париж.

— Мама, — сказала Диана, — мне кажется, что я жила здесь всю свою жизнь.

— Так и есть. Нью-Йорк делает это с каждым. Он становится для человека или самым жестоким местом в мире, или принимает сразу же и дарит ощущение того, что ты всегда жил здесь.

— Похоже на цитату из твоей колонки.

— Я так и напишу, — улыбнулась дочери Марселла.

Такси остановилось у здания «Американских авиалиний», и Диана выпрыгнула из потрепанной желтой машины. Прошло чуть больше недели, но ничего не осталось от той девочки, которая в синих джинсах появилась у двери материнской квартиры. Марселла посмотрела на дочь и подумала: «В ней есть шик. Избитое слово, но в ней действительно есть шик». Открылся багажник, и оттуда извлекли четыре кожаных чемодана Дианы.

— Что ты будешь делать в Кенфилде с вечерними платьями? — спросила Марселла.

— Я буду их носить, и пусть все завидуют.

Диана улыбнулась, и Марселла осознала, что скоро эту улыбку увидят миллионы людей. Ее дочь станет моделью. Это было очевидно.

— Тряпичница.

— Мать — тряпичница, — прежде чем повернуться, парировала Диана.

— Леди. — Водитель знал, что скоро полиция прикажет ему освободить оживленную подъездную дорожку.

Марселла посмотрела вслед дочери, исчезающей в толпе, которая спешила на посадку в самолеты до Кливленда, Питтсбурга и Детройта.

— Леди, мне надо ехать, — пожаловался водитель.

— Поезжайте… Извините.

— Куда?

— «Эр Франс», — сказала Марселла.

«Конкорд» — самый быстрый и самый дорогой самолет в мире. За несколько дополнительных тысяч долларов человек мог избежать реактивных самолетов и сократить время в пути до Европы всего до нескольких часов. Марселла не стала бы тратить деньги, но Марти Голден настояла. Она говорила, что статус «Голден лимитед» обязывает их обозревателя по вопросам моды лететь на «Конкорде». Во всяком случае, «Шардоне» оказалось великолепным, кухня изумительной, хотя самолет был маленьким и тесным.

После проверки паспорта и прохождения через детектор Марселла устроилась в отдельной комнате ожидания компании «Эр Франс». Там она увидела стоявшую у окна Джейн Колдуэлл. Девушка явно нервничала.

Марселла подошла к Джейн.

— Мы летим одним рейсом? — спросила Марселла. — Вы летите в Париж, не так ли?

— На «Конкорде», — сказала Джейн. — Должна признаться, что я волнуюсь. Я делаю материал для «Высокой моды», поэтому «Эр Франс» разрешила мне лететь бесплатно.

— Полет произведет на вас впечатление, — заверила ее Марселла, вспомнив свой первый полет на «Конкорде».

— Надеюсь. Сильвия никогда не позволит, чтобы в «Высокой моде» появилась неблагоприятная статья об «Эр Франс». Эта компания очень о ней заботится.

— Это может быть просто линией жизни — заботиться о тех, кто заботится о тебе.

Джейн ничего не сказала. Она знала, что, вероятно, ей понравится полет, но как было бы хорошо, если бы у нее был выбор и она могла бы не писать хвалебной статьи о самолете.

— Надеюсь, что мне понравится, — повторила она.

Объявили посадку, сначала по-английски, затем по-французски, по-немецки, по-испански и, наконец, по-итальянски. Марселла и Джейн устроили так, чтобы сидеть рядом.

Стюардесса узнала Марселлу и с сильным акцентом защебетала по-английски:

— Мы задержимся на несколько минут, чтобы подождать какого-то очень важного человека. Приносим извинения.

— А кто этот человек? — сразу спросила Марселла.

— Не знаю… кто-то очень важный, — пожала плечами стюардесса.

— Здравствуйте, дамы, — произнес Берт Рэнс, появляясь в салоне самолета. — Вы, случайно, не меня ждете?

Марселла рассмеялась:

— Самый быстрый в мире самолет задерживается, чтобы подождать тебя. Вот что значит власть.

— Джейн, рад вас видеть, — солгал Берт. Ему нравилась способная Джейн Колдуэлл, но ему не понравилось, что она сидит рядом с Марселлой, — он сам предпочел бы это место. — О «Высокой моде» гуляет столько слухов.

— Каких слухов? — осторожно спросила Джейн.

— Говорят, что журнал вот-вот продадут. Это будет очень крупная сделка. Не каждому такая под силу. Может, это Херст, а может, Сол Голден.

Берт пристально посмотрел на Марселлу. Она ничего об этом не слышала, но ведь последнюю неделю она совершенно была поглощена дочерью. Удивительно, как быстро выпадаешь из повседневной деловой жизни. Марти намеренно оставила ее с Дианой, чтобы они не обсуждали «Голден лимитед». Она заинтересовалась возможностью покупки Солом «Высокой моды». Марселла поняла, что Берт Рэнс не тратит свое время на пустые сплетни. Если человек его положения проявляет интерес к сделке, значит, что-то действительно происходит.

— Может, это вы делаете предложение, — сказала Джейн, проверяя один из слухов, ходивших в офисе.

— Не заинтересован, — равнодушно ответил Берт. — Я издаю деловые журналы. На мой журналистский вкус, вам, дамы, нужно слишком много картинок и слишком маленькое количество фактов, — добавил он.

— Тогда зачем ты отправляешься в это бесплатное путешествие? Поглазеть на легкомысленное тряпье, о котором пишут модные журналы?

— Может, мне просто хочется полететь на «Конкорде». У меня нет такого богатого начальника, как у тебя, который всегда позволял бы мне летать на самом дорогом в мире самолете, — парировал Берт.

— А я слышала, что владелец «Бизнеса» самый настоящий скряга, — с усмешкой сказала Марселла.

— Хорошо бы этот показ удался, — подала голос Джейн.

— Неужели это настолько важно?