– Ему была уготована участь всех особей мужского пола в их роду, проживших достаточно долго, – врасти в какую-либо вершину и вспоминать на протяжении мириад лет краткую славу юных дней. Он превратился в памятник самому себе.

– Откуда ты набрался этой белиберды? – язвительно осведомился Мэлпри.

– Здесь его место, – закончил Пантейль. – Здесь ему суждено умереть.

– Так, хорошо, – поморщился Голт. – Очень трогательно. Ты упомянул, что это ценная порода…

– Капитан, это дерево еще живо, оно еще не умерло. И даже когда сердцевина отомрет, оно продолжит жить. Новые побеги прорвут кору, причем это будут безмозглые твари, никак не связанные с древним мозгом; они паразиты, пожирающие труп, сходные с теми животными, к числу которых когда-то принадлежал и этот великан. Мы наблюдаем закат миллионов лет эволюции…

– Ближе к делу, Пантейль.

– Мы можем вырезать сердцевину дерева. У меня есть книга, там описаны подробности анатомии Янда. Главное – сохранить ткани живыми. Когда вернемся домой, мы попробуем возродить дерево заодно с мозгом. Правда, это будет небыстро.

– А если продать древесину?

– Разумеется, любой университет хорошо заплатит…

– Долго возиться?

– Вряд ли. Если пустить в ход бластеры с узкой апертурой…

– Ясно. Тащи свою книгу, Пантейль. Попробуем разжиться товаром.

По всей видимости, отметил мозг Янда, прошло очень много времени с того момента, когда порождение спор было стимулировано близостью носителя. Погруженное в свои интровертные грезы, дерево не обращало сознательного внимания на разрыв призрачного контакта со спорами и на уход новых носителей. Но теперь оно усилием воли оживило накопленные впечатления. Было понятно, что никакой самки ожидать не приходится. Раса Янда погибла. Лихорадочный инстинкт пробудил к жизни механизмы порождения спор в чрезвычайной ситуации – но этот позыв оказался тщетным. Совокупность заново отрощенных зрительных органов оглядела приземистые джунгли (глаза еще не подстроились, поэтому изображение вышло расфокусированным). Бесчисленные нервные окончания, ждавшие контакта, бездействовали, хватательные конечности, готовые подтащить ближе очередного носителя, бессильно обвисли, а семенные мешочки опустели понапрасну. Сделано все возможное – зря, и теперь остается лишь ждать смерти.

Послышался отдаленный рокот, по громадному стволу прокатилась судорога. Рокот стих, повторился снова и уже не смолкал. Это ничего не значило, но дереву вдруг стало любопытно, и оно выпустило чувствительный отросток.

Боль! Агония!

Перепуганный древесный мозг поспешил разорвать связь. Ощущение повсеместного разрушения, невозможная термическая активность…

Древесный мозг в смятении осмыслял причины обжигающей боли. Это сигнал от поврежденных органов? Или отзвук страдания уничтоженных нервных окончаний?

Нет. Контакт был травмирующим, но данные сохранились. Древесный мозг изучил все синаптические вибрации, чтобы реконструировать пережитое. В следующее мгновение пришло понимание: это огонь глубоко проник в тело Янда.

Дерево торопливо переместило несгораемые молекулы, преграждая путь огню, и затаилось. Пламя достигло барьера, помедлило – и преграда испарилась радужным облаком.

Нужен барьер плотнее.

Дерево направило на эту задачу все силы, какими располагало. Щит разрастался, реагируя на скорость проникновения пламени, изгибался и утолщался, отражая угрозу…

Не удалось. Усилие требовало изрядного количества энергии. Дерево обреченно расслабило напряженные мышцы. Мозг погрузился в черноту беспамятства.

Прошло какое-то время. Осознание вернулось. Теперь огню ничто не препятствует. Скоро он преодолеет последние защитные барьеры и подступит к самой сердцевине, к самому мозгу. Ему никак не помешать. Досадно, ведь порождение спор не закончено.

Дерево смиренно ожидало гибели в пламени.

Опустив бластер, Пантейль сел на траву и вытер пот с запачканного сажей лица.

– Что их погубило? – внезапно поинтересовался Мэлпри.

Пантейль внимательно посмотрел на него:

– Браконьеры.

– В смысле?

– Янда убивали, чтобы получить их споры. Конечно, вслух говорили, что Янда угрожают людям, но на самом деле все просто охотились за драном.

– А попроще никак?

– Мэлпри, я уже говорил, что ты мне не нравишься?

Тот сплюнул:

– Какой еще дран?

– У Янда крайне необычный репродуктивный цикл. При опасности мужское дерево выбрасывает споры, которые проникают едва ли не в любое теплокровное существо поблизости и остаются спать в его организме на бесконечно долгий срок. Когда животное-носитель взрослеет, спящие споры пробуждаются. Со стороны изменений незаметно; вообще-то, споры даже исцеляют носителя, избавляют от увечий и побеждают болезни, а также увеличивают срок жизни. Но постепенно начинается превращение, существо выпускает корни и в конце концов становится мужским деревом Янда – а не умирает, как должно было бы произойти.

– Опять ахинея! Что такое дран?

– Дерево выпускает усыпляющий газ. В концентрированной форме это сильный наркотик, который и называют дран. Деревья убивали ради него – под предлогом того, что Янда, мол, способны заставить людей порождать чудовищ. Ерунда, конечно, зато драном торгуют на черном рынке по бешеной цене.

– Как добыть этот дран?

Пантейль уставился на Мэлпри:

– Что ты хочешь знать?

Мэлпри ткнул пальцем в книгу, что валялась в траве:

– Там же все сказано?

– Забудь. Голт велел тебе помогать мне с сердцевиной.

– Он же не знал о дране.

– Если добыть дран, дерево погибнет. Нельзя…

Мэлпри шагнул вперед. Пантейль кинулся ему навстречу, замахнулся, но не попал.

– Не трогай меня, Жутик. – Мэлпри с ухмылкой оттолкнул юношу, снова сплюнул и вытер ладонь о штанину.

Пантейль упал ничком. Мэлпри поднял книгу, быстро перелистал и нашел то, что требовалось. Десять минут спустя он отшвырнул книгу, взял бластер и направился к макушке дерева.

Браня жару, Мэлпри вытер пот с лица. Какое-то насекомое-многоножка метнулось прочь, под подошвой башмака что-то хрустнуло. Одно хорошо – в этом треклятом лесу нет животных крупнее мыши. До чего же поганое местечко! Надо проверить, помнит ли он дорогу, а то не хватало еще заблудиться.

Бархатистая поверхность ствола предстала перед ним, когда плотная растительность внезапно расступилась. Мэлпри остановился, переводя дух. Достал насквозь мокрый носовой платок, окинул взглядом могучий ствол. Сквозь кору мертвого дерева пробилось множество свежих побегов, а неподалеку виднелись какие-то другие растения, похожие на черные водоросли, болтались обрезанными веревками, свешивались почти до земли…