И почему-то именно в этот момент Макс остро почувствовал свою чуждость среди этого праздника. Люди обтекали его, не касаясь, будто он находился среди призраков – или сам был призраком, невидимым и никому не нужным. Впрочем, он по этому поводу не переживал. Все эти нелепые движения, какая-то истеричная радость, попытки найти себе пару, глупые игры – все это было так преходяще и так банально.

– Знаешь, в чем между нами разница? – посмотрев на его лицо и будто прочитав мысли, заявил плюхнувшийся рядом Чет. Света разговаривала с матерью, смеялась, и дракон некоторое время полюбовался на нее, прежде чем налить в свою огромную чашу еще вина. – Я старше тебя, но я не разучился жить. Эти глупости и есть жизнь, Макс, – Четери говорил с иронией, но глаза у него были серьезными, оценивающими, совершенно не пьяными. – Потискать хорошенькую девушку, выпить вина, вкусить отличную пищу. Не только, но это тоже. Я мог бы полностью уйти в искусство боя, как ты – в работу, но суть в том, что без полноценной жизни мастером не стать. Ты не достигнешь совершенства, находясь постоянно внутри процесса. Только опускаясь в обычную жизнь, можно оценить, как высоко ты забрался и как далеко тебе еще до настоящего умения.

– Ты будешь меня учить или перевоспитывать? – едко отозвался Тротт, глядя, как дракон наливает ему вина. – Я же не сосунок, Четери, не надо мне душеспасительных разговоров. Мне хорошо с тем, что у меня есть.

– А много ли есть? – дракон поднял свою чашу, и Макс нехотя чокнулся с ним, выпил.

– Достаточно, – сказал он. – Мне хватает.

– О чем вы настолько серьезно разговариваете? – Светлана подошла к мужчинам, и Чет перехватил ее, усадил к себе на колени, ткнулся губами куда-то в шею, что-то шепнул на ухо – и глаза ее затуманились, а потом она так посмотрела на мужа, что Максу стало неловко. Он встал. Да уж, даже лучшие из лучших спотыкаются о женскую юбку.

– Куда? – спросил дракон весело и понимающе.

– Схожу покурю, – бурнул Тротт. – Воздухом подышу.

Молодожены поглядели ему вслед.

– Он странный, – сказала Света тихо. – Не улыбнется, не расслабится. Как будто презирает всех вокруг. Неприятно рядом находиться.

– Трудно жить в мире с окружающими, когда с собой смириться не можешь, – непонятно объяснил дракон. – Но он хороший человек, поверь. Несчастный только.

«Несчастный» вышел на морозец, постоял несколько секунд, думая, что нужно было бы остановить официанта и попросить сигарет у него. Но заметил огромную фигуру Ситникова, поколебался и подошел.

– Сигарету? – спросил понятливый студент. Достал пачку из дешевых, дал зажигалку, и они молча закурили, глядя на заснеженные окрестности.

– Завтра занятия как обычно? – наконец спросил Ситников.

– Да, – коротко ответил Тротт. И они снова замолчали. И, как ни странно, молчать рядом с семикурсником было вполне уютно.

Когда Макс вернулся в зал, на его месте сидела Алина Рудлог и о чем-то живо расспрашивала дракона. Тот отвечал охотно, шутил – и жена его смеялась, и принцесса тоже смеялась, аж заливалась. Пока маг шел к столу, ее высочество опять что-то спросила, и Четери захохотал так, что гости начали оглядываться, тоже заулыбались.

– Нет, мы не линяем, – услышал инляндец, подходя ближе. Ситников топал рядом.

– Но у птиц линька ежегодная, – удивленно и увлеченно продолжала Алина, – перо же изнашивается, теряет влагостойкость, свойства свои… плюс еще есть брачные линьки… когда оперение пестрым становится и пышным…

Чет, видимо, представил себя пестрым и пышным и снова заржал.

– Нет, малышка, – сказал он, отсмеявшись. – Я никогда об этом не задумывался, если честно, но точно никаких смен оперения у нас нет.

Говорил он без недовольства или насмешки. Как с любопытным ребенком.

– А… – начала принцесса, но увидела Тротта и осеклась, быстро встала. – Извините, профессор.

– Ничего, – сказал тот сквозь зубы, – продолжайте, не стесняйтесь.

Она надулась, поколебалась, стиснула руку Матвея и все-таки решилась. Чет поглядывал на них с весельем.

– …А можно посмотреть, как вы оборачиваетесь? Если будет минутка, конечно, – добавила Алина извиняющимся тоном и посмотрела на Светлану. – Простите, пожалуйста, за нахальство. Но я никогда не видела драконов! И так хочу посмотреть!

Света не возмущалась и тоже смотрела на девушку с ласковой смешинкой.

– А ведь и я тебя с крыльями не видела, – задумчиво сказала новобрачная и намекающе глянула на мужа. Тот вздохнул и встал.

– Чего не сделаешь ради женщины, – заявил он с видом идущего на подвиг. – Только теплое надень, Света. Пойдем, пока твой отец не вспомнил, что надо продолжать. Макс, – окликнул он инляндца, – давай с нами.

Они ушли за ресторан, подальше от любопытных гостей. Алинка, постукивающая зубами от холода, несмотря на обнимающего ее Матвея, в грудь которого уткнулась, ждала, пока дракон разденется и обернется. Светлана, стоящая в теплой шубке, отворачиваться не стала, но очень переживала, что супруг замерзнет.

– Отогреешь потом! – крикнул ей разоблачающийся дракон. – Прекрати волноваться, женщина!

Макс остановился чуть в стороне и стоял с невозмутимым лицом. Оборот он уже видел, но сейчас решил посмотреть, как это выглядит в магическом спектре. И с удовольствием исследователя наблюдал, как обнаженный Чет полыхает голубоватым сиянием, как орнамент на его теле, словно большая сеть, отделяется от тела, расширяется и образует контуры дракона, заполняющегося плотной дымкой, как в дымке этой растворяются очертания человека, а она все уплотняется, пока не становятся видны и прожилки на перьях, и огромные лапы, и мощное белое тело, и пасть.

Дракон повернул к ним огромную башку и рявкнул что-то нетерпеливо. Застывшая было Света ахнула с восторгом и недоверием, побежала к нему, а за ней со всех ног бежала Богуславская, поправляя на ходу очки. Ситников стоял, словно оцепенев.

– Впечатляет, – сказал он басовито.

Тротт усмехнулся. Видно было, что студенту хочется так же нестись к крылатому ящеру, но степенность не позволяет. Мужчины медленно двинулись к зверю. Тот положил голову на землю и щерился во всю пасть, будто бы улыбался. Добежавшая уже до мужа Светлана трепала его за огромные уши и рассказывала что-то, предназначенное только ему одному.

А вот Богуславская развила прямо-таки ошеломляющую деятельность. Она деловито пересчитала пальцы на драконьей лапе, пощупала огромный коготь, бормоча себе под нос. Выползла из-под крыла, раскрасневшаяся, довольная, неприлично счастливая, и Макс вдруг поймал себя на том, что ему хочется… улыбаться? Девчонка гладила плотную кожу, измеряла руками длину перьев, восклицала что-то, бегая вокруг огромного ящера с таким воодушевлением, будто перед ней находился не хищник, а гора мороженого. Чет не выдержал, повернул голову и ехидно фыркнул, глядя на увлеченную, носящуюся кругами принцессу.