С Шариковым. Долго и счастливо.

Что-то тут не стыкуется. Вот прямо даже не знаю, что именно.

— А машину он купил дерьмовую, — мстительно прошипела Янка. — И стопудово в кредит. Нюсь, ты ж ему паспорт свой не давала? Ты имей в виду, если кредит он взял на тебя — у нас тут Тренер есть. Конкретный пацан. Если что, он его — того.

Я чуть не заржала. Вот Янка дает! И тут умудряется мне рекламировать мужика с «Хаммером»!

— Я его сама тогда того. И вообще…

— Неужто нагулялись ужо? И правильно, нечего мужика одного оставлять! — послышался за спиной голос нашей великолепной домохозяйки.

— Баб Клав, видите вон того щегла на красненьком драндулете?

— Вижу, а то ж. Как есть щегол. Неужто твой, Нюсь?

— Ничейный, — фыркнула я. — Видите, гуляет без ошейника, с бродяжками обнюхивается. Мне такого добра не надо.

— Вот и правильно. А то ж Митенька тебя вечером гулять не звал?

— Не звал…

Договорить я не успела. Ибо из кармана передника уже был извлечен древний кнопочный мобильник, и заговорщицким шепотом в него сказано:

— Митяй, дуй сюда быстро. Красавицы гулять хотят.

— Так… на встрече с избирателями я, теть Клав, — трагическим басом ответили в мобильнике. — У нас тут… диспут…

— Не почешешься — уведут. Тут хахаль Нюськин из Москвы пожаловал, у сельпо про нее спрашивает. Во… точно, Балбес ему мою хату кажет, негодник. Опаздываешь, Митяй, ох, опаздываешь!

На том конце провода невнятно, но очень эмоционально выматерились, что-то кому-то скомандовали и приказным тоном велели баб Клаве:

— Щас все порешаем. Так. Армен подгоняет тачку. Скажи Яне, теть Клав, что она может сесть за руль. И на весь вечер тачка — ее.

— Й-йес!!! — заверещала предательница-сестренка с такой довольной мордой, что я поняла: за «Хаммер» меня продали с потрохами. И зачем только я сказала Дмитрию, что Янка втрескалась в его авто по самые ушки!

Ну и ладно. Подумаешь. Покатаемся сегодня по городу, все равно в усадьбу не попасть. Что-то мне подсказывает, что вагончики для рабочих поставят ровно посреди тропинки, ведущей к подвалу.

Клистир им с пургеном.

Насчет клистира с пургеном у меня неожиданно нашелся союзник. Аравийский. Он вырос как из-под земли, пробормотал под нос нечто крайне нелестное о мэре и его затее делать дорогу именно сейчас и вполне жизнерадостно предложил нам с Янкой составить таки компанию.

На ее закономерный вопрос «как же конспирация», он чисто по-русски махнул рукой, мол, пофиг. И продемонстрировал нам камеру с длинным объективом.

— Грег ее тебе оставил? — несколько ревниво поинтересовалась Янка.

— Я попросил, чтобы снимать тебя. Камера тебя любит.

Янку слишком воодушевила идея прокатиться на вожделенном «Хаммере», чтобы продолжать дуться и капризничать, и она, о чудо, согласилась. Может быть потому, что на тех фотках, которые она же мне показала на планшете, вышла она — просто загляденье. Топ-модели обзавидуются.

Я же только рада была компании. Потому что так шансы достать телефон и набрать Лешу стремились к нулю. А своей силе воли я как-то не очень доверяла. Все же… семь лет вместе… столько сил вложено… денег…

Так. Не расклеиваться, Анна Альбертовна. Вон, гляньте как органично смотрится Леша… нет, Шариков, Шариков! В компании Труса, Балбеса и Бывалого. Словно потерянный брат-близнец, волей режиссера сорвавший джек-пот, вырядившийся в модные шмотки, посетивший стилиста и купивший себе самую яркую машинку. В кредит. Возможно, даже за мой счет, этот вопрос еще надо прояснить. А то мало ли, я от него своих паспортных данных не прятала.

По счастью, троица алкашей вцепилась в добровольного слушателя как клещи энцефалитные, и в сторону нашего забора Шариков пока даже не глядел. А там и поздно стало — потому что к калитке с ревом и гравием из-под колес подрулил «Хаммер». Да не тот, черный, на котором я уже дважды каталась, а расцветки «сахара» и весь в каких-то немыслимых наворотах.

Янка счастливо заверещала, едва дождалась, пока чернявый, коротко стриженый и чем-то похожий на армянского Бельмондо водитель спрыгнет, оставив ключи зажигания в приборной панели.

— Здрасьте, теть Клав, — улыбнулся он сначала нашей домохозяйке, а потом только нам. И мне показалось, как-то странно глянул на Аравийского. А Аравийский, если я не совсем ослепла и не ловлю глюки, машинально дернул рукой, словно что-то пытался схватить, и нервно раздул крылья носа. — Я — Арсен, друг Дмитрия. Ну-с, прекрасные дамы, прошу. А я за вами, — и он кивнул на уазик, тоже камуфляжный и навороченный.

И снова искоса так посмотрел на лося нашего арабского. Который делал незаинтересованную морду кирпичом и стоял как-то подозрительно расслаблено и «правильно», словно боец перед схваткой.

— Аравийский с нами, — тут же все расставила по местам Янка, которая глаз не отрывала от «Хаммера» и потому петушиных боевых танцев не заметила.

— Арсен Сарганян, майор в отставке, — теперь уже полностью представился водитель, почему-то акцентировав «в отставке» и демонстративно показав пустые ладони.

— Фарит Аравийских, свободный журналист, — так же церемонно представился наш лось и протянул армянину руку.

Тот ее пожал. Как мне показалось, чуть дольше и чуть крепче, чем обычно делают это незнакомцы, которым нет дела друг до друга.

Но это же не мое дело, правда? Главное, чтобы эти два Бонда, если устроят перестрелку, не втягивали в нее нас с Янкой.

Да. Вот такая я неромантичная и меркантильная. Я ж хирург, а не сестра милосердия.

Бонд. Джеймс Бонд

(с просторов кинематографа)

Яна

Я влюбилась окончательно и бесповоротно. Если тот, черный классический мне нравился, и это могла быть страсть, то этот — открытый сафари — однозначно был моей судьбой. Любовью с первого взгляда, с первого касания. О, как он слушался руля! Как разгонялся! Он буквально летел над дорогой, и от ощущения рычащей мощи подо мной я… о… Это круче секса! Намного круче секса! Ни один мужчина не сравнится с ним, с моим Красавчиком!..

Впрочем, так я думала недолго. Насчет «не сравнится». Ровно пока мы не проехали город насквозь, но по совету Арсена выехали не на московскую трассу, а на старую дорогу куда-то в сторону Ржева. Движения по ней почти не было, впрочем, асфальта тоже. И можно было наконец-то разогнаться!

— Янка, ты с ума сошла, — проворчала систер из-за спины, едва я почувствовала настоящий драйв. — Сбавляй. Сейчас же.

— Ты — скучная курица. Бе-бе-бе! — ответила я, и не подумав сбавлять скорость.

Аравийский на соседнем сиденье довольно заржал.