Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нэйтен встал со скамьи и стал ходить из стороны в сторону, настраиваясь на самый главный момент, ради которого они здесь собрались. Проведя рукой по волосам, Фостер сел на корточки перед Миллер и, взяв ее за руки, сказал:
— Эбби, Кристофер для меня не просто друг, понимаешь?
В этот момент сердце Миллер пропустило один удар. Казалось, этот факт был для нее неким потрясением, которого она не ждала. Эбби нервно сглотнула и посмотрела Нэйтену в глаза, в которых сейчас была одна лишь пустота. Неужели это правда? Может, это какой-то глупый розыгрыш, в котором Миллер принимает участие? Может, это все страшный сон? Может, стоит Эбби ущипнуть себя и она проснется?
Миллер попыталась себя ущипнуть, закрыв глаза. Но, открыв их, очутилась в реальности.
Нет, это никакой не сон. Это суровая правда.
Глава 24
Вечерний осенний ветер дохнул хладом, пронизывая каждый миллиметр человеческого тела, пробираясь сквозь верхнюю одежду и оставляя неприятные ощущения на коже. На улице было уже темно, поэтому в этот час в парке можно было увидеть малое количество людей, бродящих по его дорожкам.
Эбби сидела на скамейке, не подавая ни звука, пытаясь осмыслить все то, что сказал ей Нэйтен пару минут назад. В голове кружился рой мыслей, а слова Фостера отдавались эхом. Казалось, в ее голове стоял шум дрели, мешающей ей понимать говорящие другом слова.
Это заявление было огромным шоком для Миллер, что, казалось, слова пронзали изнутри, доставляя неимоверную боль. Она понимала, что должна принять Нэйтена таким, какой он есть, пусть даже с такой ориентацией. Но что-то внутри мешало это сделать; наверное, это были принципы, против которых она не хотела идти.
Эти принципы были основаны на том, что в мире должны быть вместе только мужчины и женщины, что любить парню парня или же девушке девушку — это такой стыд и позор, что такие люди должны сидеть взаперти и не появляться на улицах. Да, принципы были дурацкие, однако в этой ситуации у Фостера не было выбора: его сердце не советовалось с мозгом.
Нэйтен был лучшим другом Эбби, поэтому эти принципы не должны работать. Ведь их дружба — самая крепкая, а значит, ради нее нужно идти на все, даже если это «все» связано с преломлением своих собственных принципов и нравов.
Тяжело сглотнув, Миллер подняла рыжую макушку и посмотрела в глаза Фостера, которые были наполнены печалью. Около минуты она ничего не могла вымолвить, лишь поочередно открывала и закрывала рот, поджимала губы, хлюпала носом и понимающе смотрела на друга.
Нэйтен взял Миллер за руку и потирал тыльную сторону ладони, ожидая хотя бы какого-то ответа, хоть какой-нибудь реакции, пусть даже самой плохой.
— Эбби… Я понимаю, что тебе сложно, возможно, ты даже перестанешь со мной общаться, но… Я не мог больше скрывать от тебя этот факт… Ты… Ты такая… — Нэйтен сглотнул подкатившийся к горлу ком, который начинал его душить и просто мешал говорить.
— Нэйт… — на выдохе вымолвила Эбби, потирая свои ладони, но Фостер перебил ее.
— Ты такая чистая, светлая… Ты… — Нэйтен сделал еще один, более уверенный вдох и продолжил: — Ты не заслуживаешь, чтобы тебе врали.
Слова Фостера заставили сердце Эбби биться в разы быстрее. Они были как лезвие, которое медленно резало ее нежную кожу. Эти слова заставили Миллер разжалобиться и отдаться эмоциям, выпуская из глаз слезы. Ей было жалко Нэйтена, правда. Он единственный человек, который не пытается ей лгать, если не считать мистера Уилсона, который за короткое время заслужил ее доверие.
Сейчас она не могла придерживаться своих принципов. Не сейчас, не тогда, когда ее друг нуждается в помощи.
Она понимала, насколько тяжело ему было об этом говорить. Но он выбрал ее, доверился ей. Он искал помощи в этих зеленых глазах и холодном от горестей сердце.
— Нэйт, все в порядке. Это на самом деле нормально… Я… понимаю, как тебе тяжело… Я готова вместе с тобой идти этой дорогой. Я приму любую твою сторону, ведь ты мой лучший друг, ты нужен мне, а я — тебе, — почти на одном дыхании проговорила Миллер.
После этих слов на лице Фостера появилась легкая и обнадеживающая улыбка, которая вселяла тепло в его душу. Легким движением руки Нэйтен притянул к себе Эбби и, целуя в макушку, приобнял.
В этот момент Фостер чувствовал облегчение, потому что он был рад, что от него не отвернулись в такой ситуации, потому что Эбби пошла вопреки своим принципам, потому что теперь они с Кристофером могут быть вместе и им не нужно будет прятаться по углам в поисках укромного местечка, в котором они смогут пообщаться вдали от людских глаз.
Эбби устроила голову удобнее на его плече, а Нэйтен прижал ее ближе, поглаживая по спине.
Сейчас в этом парке царил мир и покой, лишь холодный ветер, срывающий с деревьев листья, бушевал здесь и трепал их волосы, пронизывая каждый миллиметр их тел. Они и не заметили, как вечер сменился ночью.
Уже ночной ветер сильно бил по лицу, на улице было так тихо, что было такое чувство, будто бы город вымер на пару часов.
Нэйтен и Эбби разгуливали по городу, болтая обо всем на свете. Фостеру даже как-то полегчало, после того как он рассказал все своей подруге; Эбби вела себя довольно спокойно, как будто пару часов назад не она узнала, что ее друг — гей.
Звук звонящего телефона прервал их разговор об «идеальном мире». Посмотрев на дисплей, Эбби увидела имя «Томас Уилсон» и тут же потушила экран, пряча телефон обратно в пальто.
По правде говоря, она очень сильно стеснялась говорить с Томасом при Нэйтене, ведь она знала о глубоком недоверии Фостера к нему, да и нелепо выглядело бы со стороны, что за такой короткий срок они заделались друзьями, а, может быть, и не только ими…
Нэйтен краем глаза увидел имя на экране, поэтому сразу же задал вопрос:
— Почему ты не ответила на звонок?
— Да так, думаю, что это не очень важно, — Эбби опустила глаза, не желая встречаться с глазами Нэйтена, в которых было очень много любопытства.
— А вдруг это важно? Что между вами происходит? — Фостер остановился, слегка схватив Миллер за локоть
