Майор Мартинес. Странный тип. Еще пять лет тому назад у него была безупречная карьера в федеральной полиции. Вообще-то его не раз награждали. Он был членом неофициальной антитеррористической бригады, которая захватила одного из местных лидеров группы повстанцев.

Затем он оказался замешан в одной неприятной истории, связанной с какой-то археологической достопримечательностью. Неподалеку от неких развалин местные устроили симпатичный маленький рынок. Правительство построило другой рынок примерно в полумиле от старого. Местным новый рынок не понравился — все равно что переехать в бетонный бункер, так что я их понимаю.

Как бы там ни было, переезжать местные отказались. Какое-то время ничего не происходило. Но однажды к рынку подкатили бульдозеры в сопровождении федеральной полиции под командованием майора Мартинеса с автоматами наизготовку. Местным дали сорок минут, чтобы убраться с рыночной площади… можно только представить, какая началась истерия.

Мартинес очень серьезно отнесся к своему заданию. Можно сказать, слишком серьезно. Но к концу дня старый рынок исчез, был просто стерт с лица земли. Уверен, начальство расценило это как хорошо выполненную работу, но пострадало несколько человек, сильно пострадало — действительно отвратительная история, — и общественность подняла шум. Правительство принялось искать виноватого, и из Мартинеса сделали злодея.

С работы его не выгнали, но, похоже, с того времени ему начали поручать менее важные дела, вроде расследования кражи статуэтки из бара, которые, как ты понимаешь, он считал ниже собственного достоинства. Он очень ожесточился.

Это — все!

— Спасибо, Алекс. Ты просто чудо. Это очень ценная информация.

— Если понадобится еще, звони. Мой компьютер под парами!

Позже позвонил Джонатан, чтобы сообщить мне, что в конце дня он заедет в Мериду, и мы могли бы вместе пообедать. Он пригласил меня в ресторан отеля «Монсеррат», довольно дорогое место, обед в котором стоил недешево, да и сюрпризы могли поджидать на каждом шагу, принимая во внимание досаду одной молодой особы, в честь которой был назван этот отель, после того как он прошлым вечером отказался остаться и выпить с ней.

В какой-то момент во время обеда у нас зашел разговор о его работе на раскопках.

— Я слышала, что у тебя проблемы с расхитителями могил, — сказала я, вспоминая рассказ Алекса.

— Еще бы! — сказал он. Затем, потеряв всю свою британскую беспристрастность, он продолжил:

— Чертовы свиньи! Прости за грубость.

— Расскажешь?

— Неужели тебе интересно?

— Что ты, очень интересно. Это так захватывающе.

— В сезон дождей, когда работа на раскопках невозможна, я провожу исследования и пишу научные работы о различных правителях этого региона.

Пару лет тому назад я был уверен, и не без оснований, в том, что могу найти гробницу знаменитого ахау — аристократа майя, — датируемую поздним классическим периодом. Я обнаружил фрагмент камня, который указывал на то, что он был похоронен в нефритовой маске.

Я с нетерпением ждал окончания дождей, чтобы вернуться к раскопкам. Да, под пирамидой в лесах южного Юкатана я нашел гробницу, но маски в ней не было.

Зато там были следы, которые свидетельствовали, что в гробницу кто-то недавно проникал. Следы были совсем свежие.

Полтора года спустя, а именно шесть месяцев тому назад, нефритовая маска появилась на аукционе в Европе. Конечно, я не мог себе позволить купить ее. Это же десятки тысяч фунтов стерлингов. Сейчас, когда существует контроль над экспортом артефактов доколумбовой эпохи, они очень редко попадают в Европу и стоят баснословно дорого. Мне они не по карману.

Это сложно доказать, но я уверен, что это была та самая маска, которую я искал. Но что действительно жжет мне задницу, уж прости мне это выражение, — гневно произнес он, — так это то, что это произошло со мной уже во второй раз. В свой первый сезон здесь мне повезло, и я нашел другую гробницу, но она тоже оказалась разграблена. Я даже не знал, какие сокровища из нее вынесли.

Такое ощущение, словно кто-то стоит позади меня, когда я занимаюсь исследованиями, подглядывает через плечо и, опередив меня, успевает поживиться за мой счет. Чертовски раздражает, должен сказать, — подытожил он.

— На этих раскопках ты ищешь что-то особенное? — спросила я.

— Не так чтобы очень. Просто место очень удачное, и все.

— Почему ты занялся археологией? — снова спросила я.

— Точно такой же вопрос мне задали родители, когда я много лет тому назад сообщил им о своем университетском выборе.

Он рассмеялся, а затем серьезно добавил:

— После этого они отдалились от меня, хотя и остались со мной в довольно вежливых отношениях. Они считали, что их отпрыскам больше подойдет жизнь врача с Харлей-стрит[25].

Но я рос, читая о знаменитых британских исследователях и археологах. Когда мои друзья мечтали стать военными и политиками, я жадно читал истории об открытии усыпальницы Тутанхамона Говардом Картером и лордом Карнарвоном, о сэре Леонарде Вуллей в Месопотамии, о сэре Артуре Эвансе в Кноссосе на Крите. Сколько я себя помню, я всегда хотел стать археологом.

— Разочаровался?

— Конечно. Я мечтал о славе и богатстве, но в действительности серьезные открытия случаются нечасто. И у меня нет своего лорда Карнарвона, чтобы субсидировать мои исследования. Но жизнь редко протекает так, как нам бы хотелось, и любое занятие со временем теряет былую привлекательность.

Если честно, то жизнь врача с Харлей-стрит никогда меня не привлекала, как и место в палате лордов. Оно перейдет к моему старшему брату. Когда наш престарелый отец умрет, его там с радостью примут.

Мы оба молчали несколько секунд. Я немного поразмышляла о разочарованиях собственной жизни, о том, как я с нуля подняла свой бизнес, развивала его, как переживала трудности первых лет. Я совершила только одну ошибку — я вышла замуж за своего первого служащего, дизайнера по имени Клайв Свейн, и в качестве свадебного подарка отдала ему половину бизнеса.

Вдруг Джонатан наклонился и взял меня за руку:

— Единственное, о чем я сожалею, это то, что мне не удалось найти женщину, которая согласится терпеть мои путешествия и время от времени разочаровывающий образ жизни… По крайне мере, пока не удалось, — сказал он, сжимая мою руку.

Мы отправились обратно в отель, и, улучив минутку, когда за конторкой портье никого не было, я стремительно увлекла его вверх по ступенькам. Когда вы останавливаетесь у друзей ваших родителей, иногда приходится вести двойную жизнь.

Вечером, когда мы лежали, обнявшись, Джонатан сказал:

— Я думал о том, что ты сказала мне в тот день в морге, о полицейском расследовании убийства дона Эрнана.