Матери либо ушли из дома, либо умерли, либо сидят.

На сколько лет хватит сил у бабушек, неизвестно. Эти дети тоже, скорее всего, уйдут с участка в детдома.

Какое будущее их ожидает, знает только Бог.

…прелюбодейные отрасли не дадут корней в глубину… дети, рождаемые от беззаконных сожитий, суть свидетели разврата родителей при допросе их. (Прем. 4, 3)

* * *

Чтоб не отступать от принципа «что вижу, о том пою», я хотела коснуться еще одной темы.

Как-то, находясь на вызове, я попросила отца ребенка выключить телевизор, чтоб послушать ребенка в тишине.

По телевизору показывали какую-то гламурную хронику. Богатые и разодетые люди вышагивали вдоль побережья. Открывался прекрасный вид на дома-дворцы и яхты.

– А, космонавтов убрать? – сказал этот среднестатистический папа, прежде чем нажать кнопку.

– Почему же «космонавтов»? – удивилась я.

– А как же их еще назвать? Они так же далеки, как космонавты. Мы им кажемся муравьями. Может, мы и совсем оттуда не видны… Только при большом увеличении. При очень большом…

Папа выключил телевизор.

Да. Космонавты. Странное что-то происходит. Такое впечатление, что те, кто «вверху», живут в ином мире, в ином «космосе», чем те, кто «внизу».

Наши СМИ выпускают в свет одну передачу из жизни богатых за другой. Показывают дорогие туалеты дам, драгоценности, яхты. Смакуют подробности «золотых унитазов», намекают, что такие деньги наживаются воровством, торговлей наркотиками и оружием; в крайнем случае – сидением «на трубе», «на металле», «на золоте и алмазах». На свет появляются передачи о «ворах в законе», и тут же приводятся примеры смыкания криминала с властными структурами государства.

Это ни для кого не тайна! О том, что многие современные состояния неправедно нажиты, говорится с придыханием и отнюдь не с осуждением.

Зачем это делается? Чтобы пробудить в людях зависть, желание любой ценой стать таким же, или глухую, безнадежную злобу – сестру вопиющей несправедливости?

Тут же показывают жестокую криминальную хронику, опять смакуя подробности. Показывают фильмы-близнецы с убийцами и нечестными милиционерами.

Зачем? Чтобы пробудить в людях жестокость, равнодушие (замечательное новое слово «пофигизм»). Чтобы показать людям, что для простого человека нет иного пути – только криминальный?

Как редки передачи об ученых, врачах, учителях, даже о военных! Практически нет передач о людях правильной и праведной жизни, о святых.

А ведь телевизоры включены в каждой семье!

Их смотрит каждый ребенок!

Почему это происходит? Кому это выгодно? Как будто над нашей страной проводится какой-то очередной дьявольский эксперимент с целью добить все хорошее и доброе, что еще осталось после многочисленных «переворотов» и «перестроек».

Кого звать? До кого докрикиваться? До каких «космонавтов»?

(Мне немного жаль этого слова. Я жила в те времена, когда дети хотели быть космонавтами, а не киллерами…)

* * *

Что-то страшное происходит с нами. Как раковая опухоль, протягиваются внутри нашего общества щупальца, пытаясь захватить оставшиеся чистыми и здоровыми участки народного тела.

Нет, мы еще не умерли. Но иммунитет наш подорван, и мы больны. Однако, в массе своей, больными себя или не признаем, или считаем, что борьба за выздоровление бесполезна. Не призываем мы «врача душ и телес».

Часто живем по принципу «моя хата с краю».

А что? Мои дети не инвалиды, они не брошены в роддоме, не сироты, не наркоманы.

Подумаешь, «живет» с пятнадцати лет! Сейчас все так делают!

Подумаешь, покурил травки с одноклассниками – так от этого вреда не будет! Я сам травку пробовал в молодости – и ничего, живой!

Подумаешь, я не олигарх! Но квартира у меня есть, машина – есть, в Турцию отдыхать езжу.

Да ведь это еще Москва. Говорят, и за МКАД жизнь есть. Только какая…

Мы не представляем себе масштаба народной беды, потому что видим только вершину айсберга, а чаще стараемся не замечать и ее. Мы же не ходим в наркоманские притоны, не сидим в тюрьмах, не живем в детдоме… Мы не живем в вымирающей деревне, мы не живем в нищете.

Нам нет дела до статистики, даже до статистики «причесанной» и «подогнанной».

* * *

Мой новенький диспансерный журнал, сам того не ведая и ни на что не претендуя, становится обличительным документом, неким срезом, компьютерной томограммой жизни общества.

Я сижу при свете настольной лампы и разглядываю эти снимки.

Ох-ох-ох…

Помогите, Доктор…

Дайте лекарство.… Вразумите нас к покаянию – может, этим поможем мы своим детям и внукам.

Помилуйте нас…

Даже если назвать это нашим национальным позором не охватим мы всей ужасной сути происходящего. Вспомним слова Псалтири: Да будут сыновья его сиротами, а жена его – вдовою. (Пс.108, 9)

Так это же наши женщины – вдовы, иногда при живых мужьях, и наши дети – сироты, иногда при живых родителях!

Так что же сотворили мы и творим? За что над нами осуществляется проклятие?

Что еще там написано, в этом псалме? Да будут дни его кратки, и достоинство его да примет другой… чужие да расхитят нажитое трудами его… (Пс. 108, 8, 11)

Много еще проклятий опустится на голову нечестивого.

И возлюбил он проклятие – и оно постигнет его, и не восхотел благословения – и оно удалится от него. И облекся он проклятием, как одеждою, и оно вошло, как вода, в утробу его, и, как елей, в кости его… (Пс. 108, 17–18)

Когда я читаю о «елее в костях», то всегда думаю о поражениях костного мозга при онкологических болезнях крови. (Простите. Может быть, такое представление слишком узко.)

А вот о том, как достоинство примет другой и как расхищено будет нажитое… Не появление ли олигархов в нашем обществе указывает на это? Не наш ли «дикий» и криминальный капитализм?

Рассказ о многодетных семьях придется начать с того, что свято место пусто не бывает. Если одни коренные жители города спились и одурманили себя наркотиками, а другие так заняты собой, что не имеют детей и едва ли воспроизведут на свет одного отпрыска, то их место сейчас же будет занято. Этот процесс мы и наблюдаем в Москве и во многих других городах.

Наш район вообще иногда называют «Баку», а не Москва.

Кто, как не участковый педиатр, знает, сколько и каких новорожденных появилось на его участке за месяц или за год, даже если эти новорожденные какое-то время нигде не будут числиться.