– Ну хотя бы, – вздохнула Варвара и откинула голову. Местность к западу от села казалась безлюдной. Тому, что упиралось в протяженный лесной массив, меньше всего подходило определение «луг». Канавы, бугры, участки голого глинозема. Лес тоже не отличался дружелюбием. Очень старый, почерневшие осины с березами, много пней, поваленные деревья. Подлесок тянулся на высоту человеческого роста – молодая боярка с черемухой, заросли шиповника. Мы совершали «ознакомительную» поездку вдоль леса, присматривались. Именно сейчас я и осознал масштаб бедствия. В городе все представлялось иначе – приедем в деревню, найдем заброшенную могилу, к которой, видимо, обязана вести ковровая дорожка! Теперь, когда я озирал все эти просторы, удрученно констатировал, что мы погорячились. Мы должны были выяснить хотя бы примерное место!

Еще одна дорога, такой же разбитый проселок, пересекала наше «направление», тянулась от села к лесу. В этом месте находилось деревенское кладбище. Березы и осины стыдливо вуалировали оградки, могильные холмики, покосившиеся кресты и звезды. Кладбище было старым, безбожно растянутым. Древние могилы перекапывали, поселяли на освободившееся место новых «жильцов». Кладбище явно было действующим. До западной околицы села отсюда было метров четыреста. Но сегодня никого не хоронили. Мы проехали погост, снова волоклись вдоль опушки. Лес пятился, проступали разрывы в массиве зелени, потом опять смыкались кусты и деревья.

– Захоронение реально должно быть обособленным от кладбища, – поучала Варвара. – Эти безжалостные слова «Сдохни, ведьма!», ярость, с которой мужики набросились на женщину, камень на шее… Они ведь убивали ведьму – либо женщину, которая представлялась им ведьмой. На Руси, тем более в Сибири, в начале XX века на ведьм массово не охотились, на кострах не жгли, церковь такие развлечения не приветствовала. Но единичные случаи были. Случись, допустим, массовая смерть, неурожай или что-то еще – так быстро выбирали виновницу и наказывали. А лучше втихую – чтобы не дошло до жандармов или урядников. А если на защиту убийц выступало все село, то им сходило с рук…

Дорога превращалась во что-то непотребное и явно вела в тупик. Машины здесь не ездили. Мы вышли из салона, прошли до кустарника. Дальше начиналось болото, чувствовался аммиачный запах. Справа доживал свой век заброшенный амбар с прохудившейся крышей, за ним поблескивала речка. Дальше за холмами – коттеджный поселок Рубиновое. Возможно, через речку имелся мостик, но с нашей стороны он не просматривался. Если ныне покойный господин Крыленко работал в Рубиновом, то высока вероятность, что плиту он отыскал где-то в данном квадрате – этот район находился ближе всего к стройке. Хотя и совсем не обязательно. Маршруты покойного Крыленко были неисповедимы, как и пути Господни.

– Сто лет назад тут все могло быть по-другому, – бормотала Варвара, воюя с корнями, стелющимися по земле. – Больше века прошло, не шутка. Хотя, если вдуматься, село стоит на том же месте, кладбище и лес тоже никуда не переехали…

В болоте делать было нечего – туда бы Крыленко не полез. Мы немного поспорили – я предложил обойти амбар и посмотреть там. Варвара возразила – в болото не полезем. У нее чутье на эти штучки. Там ничего нет. Мы блуждали по светлым березнякам, старались не лезть в высокую траву, памятуя об энцефалитных клещах. Варвара обработала спреем ноги – сначала свои, потом мои. Нарисовала на сапогах антиклещевым карандашом «магические» круги.

– Заклинание забыла прочесть, – усмехнулся я, – чтобы клещи не лезли.

– Почему забыла? Ничего я не забыла…

Я не стал заострять деликатную тему. Чувства юмора я еще не растерял, но иногда оно начинало бастовать. Блуждание по опушке напоминало анекдот: ищем там, где светлее. Дождя сегодня не было, несколько раз выглядывало солнце, но быстро пряталось за набегающими облаками. Я не забывал оглядываться, памятуя о возможной опасности. Слежки пока не было, спина не чесалась, но все могло измениться в самый интересный момент. Приятная тяжесть пистолета в правом кармане немного успокаивала, но защитит ли нас это смешное оружие от боевого? Мы забирались в чащу, карабкались через горы бурелома, ломали сухие ветки, чтобы пролезть. Варвара умилилась, обнаружив в глубоком овраге нерастаявший снег, стала звать меня. Я рванулся, решив, что она нашла что-то ценное, а потом долго ругался, растирая ушибленное колено. Мы вернулись к машине, перекусили, проехали на юг метров триста. Я загнал «Террано» за кустарник, чтобы не мозолил глаза, и мы снова полезли в лес. Все чаще приходили мысли о бесполезности наших поисков. Мы явно что-то делали не так. Но продолжали блуждать вдоль опушки, ища «вчерашний день». Я забирался в какие-то канавы, лез в гущу кустарника. Варвара брела сзади, отрывая от лица прилипшую паутину, ворчала, что тащится за мной, как еврей за Моисеем. Но библейский персонаж в итоге избавил евреев от египетского рабства, а я куда заведу? Я оступился, сверзился в канаву, поранил ладонь о ветку. Она ступила за мной и тоже стала падать, но я успел ее подхватить. Она злобно пыхтела, а я смеялся: что крестьянин, то и обезьянин. Мы выбрались из ловушки, снова блуждали по пересеченной местности. Варвара куда-то отдалилась, хрустела ветками в стороне. Потом ойкнула, стала жаловаться, как ей больно.

– Причина? – потребовал я объяснений.

– Столкновение с землей… Слушай, тут какая-то яма, я в нее провалилась, это, наверное, старая могила, так интересно…

Я снова среагировал, кинулся спасать свою «расхитительницу гробниц». Ноги вязли во мху и трухлявых коряжинах – этот лес действительно был очень старый. Маленькая поляна, травянисто-земляное месиво, яма с обрывистыми краями, в которую ухитрилась провалиться женщина. Она пыхтела внизу, пыталась выбраться, осыпалась земля. Это как же нужно вертеть головой, чтобы не заметить «волчью яму» под ногами! Я подобрался к краю, протянул руку. Она возилась в месиве на дне, не обращала на меня внимания. Хрустели трухлявые доски. А ведь это действительно могила, мелькнула мысль. Трухлявые доски – обломки домовины.

– У тебя все нормально?

– Да… Ой… – Она испуганно отпрыгнула, обнаружила руку помощи и немедленно ею воспользовалась. Я помог ей выбраться.

– Что там?

– Да нет, все в порядке… – Она отдышалась, стала отряхиваться. – Помнишь детскую считалку: кошка сдохла, хвост облез…

– Конечно.

– Ну вот…

– А больше ничего? – Я навис над краем могилы, всматривался. Неужели нашли?

– Это не то, Никита, – сообщила Варвара неприятную новость. – Да, могила, но не та, которую мы ищем.

– Почему не та? – Я отступил, критически обозрел вскрывшуюся в земле впадину, маленькую полянку в глубине леса. – Нормальная могила, чем тебе не нравится? И местность подходящая.

– Тебе какие причины больше по вкусу? Связанные с материальным происхождением мира или основанные на таинстве духов загробного мира? Думаю, первые. Вот тебе сразу две. На дне могилы – обломки деревянного креста и полусгнившие доски гроба, в которой с землей перемешались кости. Тут стоял другой крест, понимаешь? Большой и деревянный. Домовину основательно разъела гниль, но она лежит в этой земле никак не сто лет. За век она бы сгнила полностью. Сохранились бы кости скелета, все такое, но все остальное распалось бы в прах, смешалось с землей. Ты представляешь, что такое 108 лет? А данному захоронению от силы несколько десятилетий.