бы их в плен взял.

— Если получится.

— Тут спорить не буду. И на всякий случай попросил Патрика немного пошаманить над патронами к нашему автомату.

— Понял, — хищно оскалился Красный и щёлкнул флажком предохранителя. — Варфоломеевская ночь, часть вторая!

Генерал Кейпо де Льяно имел репутацию грубого солдафона, алкоголика и кровавого маньяка. Но на самом деле он был ценителем порядка, дисциплины, и хорошего вина в приличной компании. Французский полковник в понятие приличной компании вполне вписывался. Единственное, что огорчало — француз не мылся и страшно вонял едким потом и солдатским сортиром. Запахи перемешивались с сильным ароматом одеколона, отчего становились более гнусными и непереносимыми. Но это общая беда всей Европы за исключением Испании и Италии, сохранившими традиции чистоплотности старой Римской Империи.

— Вы же воевали с русскими, Шарль? Как они вам показались?

— Неоднозначно, — француз сделал большой глоток вина из высокого стакана. — Особенно если учесть, что под моим началом были эти чёртовы поляки.

— А что с ними не так?

— Да всё не так. Если вам, друг мой, придётся когда-нибудь командовать поляками, то рекомендую разделить их на две части.

— Зачем?

— Первую половину расстрелять, а вторую повесить. Потом со спокойной душой вы можете пойти к командованию и потребовать нормальных солдат.

— А сами русские? — генерал не стал ограничиваться одним глотком и влил в себя полный стакан. А чего экономить, если в лимузине ещё шесть трёхлитровых бутылок? — Как они воюют, Шарль?

— Когда как, друг мой Кейпо. Если есть хорошие командиры и чувство правого дела, то лучше с ними не связываться.

— А сейчас у них какие командиры?

— Хорошие, к нашему большому сожалению. Или вы думаете, лимонники просто так поджали хвост и сбежали на свой чёртов остров?

— У них большие потери и правительственный кризис.

— У них попытка сделать хорошую мину при плохой игре, друг мой Кейпо. Нагадили в штаны и сбежали, — полковник отправил в рот кусок сыра и вдумчиво прожевал его. — С мотивацией, кстати, у русских тоже всё в порядке — свергнутый король Пётр Ольденбург на девяносто процентов тоже русский, и восстановить его на престоле их святая обязанность.

— То есть, Шарль, наше дело обречено на поражение?

— Несомненно, — кивнул полковник. — Сокрушительное и где-то даже позорное поражение.

— Но вы, там не менее, здесь, — генерал отсалютовал собеседнику очередным полным стаканом. — Вы не боитесь поражения и позора?

— У меня приказ, — пожал плечами француз. — И вся ответственность ляжет на отдавших его. Нет позора в выполнении глупого и заранее провального приказа.

Генерал взял трёхлитровую бутылку с вином и допил её прямо из горлышка:

— И мне наплевать на их мотивацию, полковник! Это испанская земля, и иностранцы никогда не будут владеть ей!

Француз дипломатично не стал упоминать о династии Бурбонов на испанском троне, и сказал немного не то, о чём подумал:

— Вы в своём праве, друг мой Кейпо. Хоть филиппинцев приглашайте на престол, хоть марокканцев… — и замолчал, внезапно поняв, что выразился слишком оскорбительно для патриотично настроенного испанского генерала.

Хотел поправиться, но не успел, так как две автоматные очереди не оставили времени на разговоры. А потом в лицо ударил жар от близкого взрыва.

— Получи, фашист, гранату! — громко выкрикнул Красный, и нажал на спусковой крючок автомата.

Вообще-то он не понимал, причём здесь политическое движение фачистов в Италии, и зачем им граната. Но звучало грозно и солидно.

Две строчки трассеров протянулись к испанским пулемётным танкеткам, и было хорошо видно, как они чуть-чуть притормозили перед целью. Притормозили, а потом сделали мёртвую петлю и влетели в открытые по случаю жары люки танкеток.

На адъютантов, как раз в это время занимавшихся заменой наживки на удочках, пришлось пожертвовать единственную гранату. Уж слишком неудобно они стояли. Зато взрывом слегка оглушило как испанского генерала, так и французского полковника, после чего голубчиков можно было брать практически голыми руками. Пара ударов прикладом в рыло не считаются…

Потом Вася аккуратно и надёжно связал пленникам руки за спиной, прикрутив ещё и к лодыжкам, и перетащил бессознательные тела на заднее сиденье лимузина, сложив их валетом для компактности. Проверил надёжность верёвок, избавил высокопоставленных господ от подтяжек, брючных ремней и всех пуговиц на штанах — неожиданности хороши только тогда, когда сам их устраиваешь.

В лимузине долго искал ключ зажигания и то место, куда его нужно втыкать. Минут через пять сообразил, что в нынешние времена все средства передвижения заводятся или с кнопки, или с кривого стартера. С тоской вспомнил собственную машину, оставшуюся в Петербурге. Вот там на самом деле машина, и этот лакированный гроб на узких колёсах со спицами даже близко не подходит к гордому званию настоящего автомобиля. Где здесь подключаемый привод на оба моста? Где кондиционер? Где встроенный холодильник? И где, наконец, приёмник с фиксированными частотами, настроенными на развлекательные, новостные и музыкальные радиостанции? Нет всего этого, и будет ещё не скоро. Лет через пятьдесят? Да пожалуй, что и так. На весь мир одного инженера Найдёнова не хватит.

Красный завёл лимузин и совсем было собрался поехать, но был остановлен возгласом привидения ирландского шулера:

— Босс, я тебя не узнаю! Признайся, тебя подменили?

— В чём дело, Патрик?

— А бензин из танкеток в бак долить? А канистры с собой в запас взять? А пулемёты забрать? Всё же не хрень какая-то, а крупняки, пусть даже испанского производства.

Так и пришлось лезть в кровавое месиво танкеток, чтобы снять два пулемёта и разжиться боезапасом. Там же нашёл шесть ящиков с противопехотными минами, тщательно замаскированные промасленной ветошью. Не иначе как где-то спёрли, чтобы потом обменять на вино. Мины, судя по маркировке, немецкие производства Баварского королевства. Не самый худший производитель.

Но вот, слава богу, сборы закончились, и Вася наконец-то поехал. По совету всё того же Патрика он поднял кожаный верх кабриолета и нахлобучил на голову смешную фуражку французского полковника. Издали и сквозь стекло нипочём не отличишь от настоящего лягушатника. А близко Красный никого подпускать не собирался.

— Босс, четыре грузовика с солдатами возвращаются, — минут через десять предупредил ирландец. — Пока в пятидесяти километрах, но скорость держат хорошую, и где-то в течении получаса будут здесь. Примем бой, или ну его на хрен?

— Есть варианты? — Красный никогда не считал себя великим стратегом и