– Я не ополчилась, – все еще сидевшая на столе разведчица по-прежнему была наполовину раздета, наполовину обмотана тряпками. Она пыталась сдерживаться, говорить без эмоций и убедительно, отчего смотрелась еще комичней, чем ранее. – Я просто смотрю на ситуацию здраво! Ты берешь в отряд чужака, нашего врага, шеварийца, и хочешь, чтобы мы воспринимали это как должное! В то время как наше тайное поручение…

– Наша тайное поручение мгновенно явным станет, – не дослушал до конца Дарк, – причем вскоре… как только мы к кордону приблизимся и дозорные, нас обнаружив, тревогу поднимут! Гара же знает, как тихо пробраться, поэтому с нами и пойдет. Почему урожденный шевариец на измену решился и что я ему за то обещал, не ваша забота! Если у вас имеется хоть какой-то разумный план действий, готов его выслушать.

Аламез замолчал, и в комнате тут же воцарилась гробовая тишина, изредка прерываемая тихим чмоканьем отрываемых от кожи тряпок.

– Вот видите, вы не знаете, как нам досмотровый кордон миновать да через ворота цитадели прокрасться, – подвел итог беседе моррон. – Не знаете, а единственно возможный вариант отвергаете! Что ж вас фон Кервиц не обучил сначала думать, а уж затем возмущаться!

– Я ему не доверяю, – прозвучал последний аргумент Ринвы. – А с тем, кому доверия нет, лучше дел не иметь!

– Согласен, – поддержал коллегу Крамберг.

– И что с того? – со смешком отмел Дарк довод в сторону. – Я вот вам обоим не доверяю, а в подземелье пошел, поскольку иного выхода не было. Не доверял ранее, не доверяю сейчас и вряд ли когда доверять стану! Но выбора нет, сообща приходится действовать и головами вместе рисковать. С Гарой то же самое. Кто знает, правду он говорит иль нет, но рискнуть придется. Единственное доказательство честных помыслов шеварийца, это то, что мы с вами до сих пор у него в доме сидим, а не отгоняем крыс в тюремной яме. Хотел бы он, то всех бы нас повязал и к вампирам на расправу отволок! Но раз он того не сделал…

Договорить моррон не успел. Дверь подвала за его спиной открылась, и на пороге появился то ли улыбающийся, то ли угрожающе скалящийся лекарь. Дорожная котомка в его огромных ручищах казалась крошечным мешочком.

– А я вот тут в дорожку кой-чаго насобирал… – дружелюбно пробасил хозяин дома, – и лекарств с бинтами взял, и полакомиться…

Возможно, все бы еще обошлось, но лекарь-великан совершил непростительную ошибку. Он слишком резко повернул голову в сторону Ринвы и вдобавок широко улыбнулся, выставив вперед квадратную нижнюю челюсть. Стоически переборов нахлынувший страх, разведчица сдержала крик ужаса, рвущийся наружу из ее груди, и, прошептав лишь «Ой, мамочки!», тут же упала в обморок. Притихший Вильсет попятился к выходу, но чувств в отличие от коллеги не лишился, поскольку это была уже не первая его встреча с великаном, а вторая. К тому же рычащий, грозно потрясающий кулачищами и полностью обнаженный Гара, представший разведчику ранее, выглядел намного страшнее, чем одетый и пытающийся улыбнуться.

– И вот так всегда, – тяжко вздохнул шевариец, в который раз коря судьбу, что таким уродился.

– Ничего, пообвыкнутся, – утешил нового компаньона Аламез, но сам приближаться вплотную к громиле не стал…

* * *

Залог любого крепкого союза – четкое соблюдение сторонами достигнутых договоренностей, какими бы смехотворно мелочными они ни казались. Сонтерий не хотел начинать общение со своим бывшим узником, а ныне союзником с пустяковых раздоров да склок, поэтому решил пойти ему навстречу и в точности исполнить три его указания.

Соблюсти первое условие было проще всего. Ученый муж поднялся с нижнего яруса наверх, в смотровую комнату, и стал терпеливо поджидать союзника, не только не пытаясь нарушить его уединение в камере, но даже ни разу не взглянув в смотровое окно, хоть ему, как исследователю было весьма интересно, на что же Фламмер потратит затребованные «пару минут» одиночества. Примется ли он свершать особый, морроний обряд восстановления сил, совмещая дыхательные упражнения с физической нагрузкой; возблагодарит ли Провидение молитвой; или попытается связаться с Коллективным Разумом, чтобы получить от него дальнейшие указания?

Сонтерию было по-прежнему интересно все, что касалось морронов, но на этот раз он благоразумно сдержал свою любознательность в узде и, на время убив в себе ученого мужа, занялся выполнением второго и третьего обещаний.

Раздобыть для Анри одежду было проще всего. Об этом вампир позаботился заранее, благо что в первый же день после поступления узника в лабораторию, с его рослого, крепкого тела были сняты все возможные мерки, лишь четвертая часть которых понадобилась портному для пошива нового платья. Лохмотья же, в которых Анри поступил в распоряжение ученого, уже мало годились для носки, да и привлекли бы к себе внимание. Все же Сонтерий надеялся, что им удастся освободить остальных узников скрытно, пролив при этом не так уж и много крови его сородичей. Переплатив втридорога за срочность исполнения заказа, Сонтерий кощунственно запихнул дорогую во всех смыслах одежду в мешок и еще два дня назад припрятал его в одной из кладовок лаборатории. Теперь же платье лишь оставалось достать и разложить на освобожденном от колб да бумажного хлама столе, дабы оно немного разгладилось и проветрилось.

Потратив на все про все не более минуты, ученый счел второе обещание выполненным и перешел к исполнению третьего то ли просьбы, то ли приказа. Вот с водой-то как раз и возникли некоторые непредвиденные затруднения. Келла напала на коллег явно внезапно, так что они не успели оказать ей ни малейшего сопротивления. Подкупленная Ложей Лордов-Вампиров изменница расправилась с парочкой застигнутых врасплох исследователей всего двумя, максимум тремя ударами меча, но при этом как-то умудрилась перебить всю имевшуюся в комнате посуду, включая и кувшины с водой. Таким образом, все запасы живительной для людей и морронов влаги вначале растеклись по полу, а затем, перемешавшись с вытекающей из убитых вампиров кровью, стекли по специально установленным водоотводным желобкам в единый коллектор цитадели. Другой годной для питья воды в лаборатории не было, но зато в кладовке стоял целый ящик бутылок, предназначенных для приема высоких гостей. К сожалению, Сонтерий не знал, в каких из них была кровь, а в каких вино. Подобными мелкими вопросами как раз ведала Келла, превращенная им не более четверти часа назад в отвратительную зловонную жижу.

Не видя возможности раздобыть где-то еще воды, да и не горя желанием ее искать, Сонтерий вытащил из кладовки ящик и водрузил его на кресло, предварительно спихнув метким ударом ноги на пол труп пронзенного мечом коллеги.

– Сам разберется, где что, коль пить охота! Я ему в услужники не нанимался, – тихо проворчал ученый, наивно полагая, что до сих пор находится в смотровой один. – Я и вино-то лишь по праздникам пью, да и то чуть-чуть… так, за компанию…

– Зато кровушку, поди, галлонами хлещешь, пиявка… – раздался за спиной вампира столь же тихий, как и его речь, смешок, преисполненный отвращением и застарелой ненавистью, охватившей не только сердце моррона, но и впитавшейся в каждую клеточку его истерзанного пытками тела, – и по праздным, и по будним дням за милую душонку «красненького» откушиваешь!