Когда на экране по подиуму двинулась шеренга в купальниках, Стас стал внимательно следить за реакцией зрителей. Но ничего интересного в этой реакции не было. Девочки пялились на экран довольно равнодушно и загорались, лишь узрев там собственные физиономии и важно переступающие ноги. Плоское лицо охранницы было бесстрастно, как у индейского вождя. Менеджеры только изображали внимание, Надя любовалась Зузей. Когда дело дошло до кадра с мужской фигурой, мелькнувшей в дверном проеме, Стас нажал на «стоп».

— Посмотрите на экран внимательно! — призвал он. — Позже я поговорю о том, что вы видели, отдельно с каждой из вас.

Но ни поодиночке, ни вместе, ни группами дамы и девочки не смогли поведать Стасу ничего любопытного. Охранница божилась, что никаких мужиков в капюшонах она не пропускала. Если такой мужик вперся в кадр, значит, его притащили с собой телевизионщики. Менеджеры ссылались на свою занятость и на толкотню в день съемок — было, мол, слишком много людей с телевидения, и все на одно лицо.

Девочки, как малолетки, были опрошены в присутствии Нади. Они мало что добавили к уже известному. Стас в очередной раз услышал, что Надя исполняет в сериале роль второго плана и уже появлялась в двух десятках серий. Ее девочкам тоже иногда перепадали роли, плана этак пятнадцатого. Две девочки подружились с оператором-лауреатом Ником Дубаревым, который увлекается фотографией. Особенно ему удаются ню.

— У него очень целомудренные, чистые работы, — встряла в разговор Надя. — Обнаженное женское тело — вечная тема искусства.

Вообще-то в эту минуту Стас никаких женских тел вокруг себя не видел, а только девчоночьи конечности-стебельки да длинненькие туловища-чурочки. С другой стороны, никто не скажет, что это тела мужские. Ладно, пусть называются женскими! К тому же Нику позировали самые старшие, совершеннолетние девчонки — не придерешься.

Пока Стас беседовал с моделями, Надя чинно стояла рядом. Зузя подпрыгивала в ее руках и пыталась укусить майора за ухо. Надя мстительно улыбалась.

— Напрасно веселитесь, — заметил ей Стас.

— Почему это?

— Да потому, что человек в капюшоне, совершенно беспрепятственно проникший в ваше заведение, может быть очень опасен. Возможно, это убийца. Или даже маньяк.

Услышав такое, Nadya перепугалась ничуть не меньше, чем мебельщик Козлов. Блекло-голубые ее глаза совсем остекленели, алое сердце-валентинка стало бесформенным.

— Маньяк? — ахнула она.

— Не исключено. Так что наведите порядок у себя с охраной. И пусть не шляются тут лица, о которых вам ничего не известно.

Коллектив агентства остолбенел. Стас был доволен произведенным эффектом: ничто так не пугает публику, как сообщения о маньяках. Неужели Nadya этого еще не проходила? Она явно утратила дар речи и прикрыла Зузю от жестокостей мира своими смуглыми когтистыми руками. Ее длинноногий осинник тоже трепетал.

— Мы можем рассчитывать на вашу помощь и защиту? — кротко просипела Надя, отводя майора в сторонку.

— Пока ничего не случилось, я не имею права проводить какие-то особые мероприятия. А вы мотайте на ус! Кто предупрежден, тот вооружен.

И Стас с достоинством двинулся к выходу. Почти в гробовой тишине! Только когда он был у самой двери, далеко позади зашевелились, зашуршали, зашушукались девочки, и зловредная Зузя зашлась ему вслед:

— Дяв, дяв, дяв!

Стас вышел на улицу и удивился, что там в разгаре весна. В агентстве большинство окон было забито и затянуто тканью, и потому там царила вечная электрическая ночь. А вот на воле немилосердно пекло живое солнце, сновали прохожие, пылили машины.

Стас зажмурился от яркого света. Почему-то вдруг из его ноздрей ощутимо потянуло сумасбродным Надиным парфюмом. Неужели надышался до самых печенок? В голове шевельнулась странная мысль: а не сглупил ли он? Может, не выйди он из агентства таким гоголем, он обнимал бы теперь шалую женщину в красном, с невозможно большой коричневой грудью, пахнущей горячими цветами? И был бы с той, кого бросили африканцы, финны и какой-то Десницкий?

Никогда еще не встречал он таких диковин. А ведь он еще не видел, как Надя Кутузова танцует танец живота! На той злополучной вечеринке в павильоне она как раз его и танцевала. А потом она запросто увезла к себе домой дубину Кайка. Ясно, для чего увезла! Очень бывалая, судя по всему, девушка. Чего ж тогда сегодня она вопила, что он, Стас, ее прямо на столе завалит? Может, намекала, что как раз и следует завалить? И заткнуть ей рот немытой рукой? Эх, знать бы, что на самом деле думают женщины и что имеют в виду! А так — всегда одни упущенные шансы…

Вдруг Стас услышал у себя за спиной дробный, догоняющий стук каблучков. Он обернулся. Бежала к нему и размахивала руками не Nadya, как он бы сейчас желал, а одна из ее девочек-осинок. Он помахал ей рукой.

Когда девочка на своих длинных каблуках его наконец настигла, он уже рассмотрел, что она из самых неказистых, если таковые бывают среди моделей. Длинные ноги, длинные волосы и мелкое бледное личико — такое невзрачное, что непрофессионалу назавтра и не вспомнить. Вдобавок она, кажется, припадала на одну ногу. Девочка запыхалась, смутилась и потому долго ничего не могла выговорить. В смятении она снова и снова заправляла свои сыпучие волосы за уши.

— Я хотела сказать… — наконец выдавила она из себя и снова умолкла.

А голосок-то мышиный. Как далеко еще ей до Надиного сипа!

— Успокойся. Садись в машину, и поговорим, — сказал Стас.

— Только я никуда не поеду, — предупредила девчонка.

Она уселась на переднее сиденье рядом со Стасом, но очень трусила и с ужасом разглядывала его собачьи ямки. Надя не врала: она действительно научила своих девочек не доверять представителям сильного пола — грубым и заведомо полигамным.

— Тебя как зовут? — спокойно спросил Стас.

— Маша.

— Фамилия?

— Г… Глухова…

— Рассказывай теперь, Маша Глухова, все как есть.

После многих вздохов, междометий, опусканий ресниц и сглатываний Маша Глухова призналась:

— Кажется, я его видела… Ну, того мужчину… Который на видео снят… Или нет?

— Сейчас разберемся. Только подробно давай и с самого начала, — по-деловому распорядился Стас.

— Я очень хотела сняться в этой серии, — залепетала Маша. — У меня ведь уже был один эпизод зимой. А тут дефиле, в купальниках! Я так о нем мечтала! Но за день до того я споткнулась на подиуме, и вот пожалуйста — растянула голеностоп. Совсем пустяковое растяжение. Я и не хромала почти, но все равно меня отсеяли.

Стас понимающе качал головой. Маша округлила глаза:

— Я была в шоке! Знаете, Ник Дубарев такой классный. Он увидел, что я плачу, и предложил сняться с маской из водорослей — помните, сегодня вы показывали это? Такая зеленая, клейкая гадость? Это ведь меня мазали. Хромоты совсем не видно, только лицо и эта зелень. Конечно, крупный план не каждый день бывает, но разве там меня узнаешь? Обидно. Вот в прошлом году…