До этого, конечно, далеко. Но сегодня мы отгрузили на семьдесят процентов больше, чем в среднем по прошлой неделе. Сыграло роль то, что договорились о поставках в одну сеть, какую – говорить не буду. Торговая сеть – это всегда хорошо, это постоянный спрос, пусть даже приходится платить откат категорийному менеджеру.

Был вечер. Я засел в своей комнатушке с растворимым кофе, гроссбухом, ноутом и калькулятором. И папкой с договорами. Пытаюсь подбить промежуточные итоги…

Конечно, в минусах пока, но тенденция обнадеживает. Если сегодняшний уровень продаж закрепится, я смогу, по крайней мере, не вываливаться в минус по итогам месяца. И платить людям зарплату.

А если расширим ассортимент и подцепим еще хотя бы одну сеть, вот тут вот и пойдет навар. Или выхлоп, как обычно говорят.

Посмотрел на телефон… Хохол пока не звонил. Я тоже не дергался – только идиот, прибыв в чужой город, начинает проявлять буйную активность. На самом деле надо закинуть удочку и иметь терпение ждать…

Да, что-то получается. Интересно, что в Киеве делается…

Вышел из своей каморки, я ее устроил просто обставившись с трех сторон шкафами. Катерина сидела за своим местом, закусив губу.

– Идите домой… – сказал я, – темно уже…

– Валерий Иванович, отчет надо закончить…

– Разве не раз в квартал?

– По ПДВ раз в месяц[30].

– Завтра закончите. Работу надо делать в рабочее время…

Она пожала плечами, выключила компьютер, начала одеваться. Видимо, не замечала того, как я на нее смотрю. Взяла сумочку.

– До видзення.

– До завтра, – сказала она по-русски.

– Одна ходить не боитесь по ночам?

Она пожала плечами:

– Такси вызову. Все равно провожать-то некому.

И, прежде чем тема начала развиваться, она открыла дверь и ступила на лестницу…

То, что она подставная, это я точно знаю. Или, как сейчас обычно говорят, стопудово. Вопрос в том, от кого она. Украина сейчас – как раньше Западный Берлин или еще раньше Польша. До разделов. До нее всем есть дело и все здесь есть.

Все – разведки, посольства, фонды, просто гражданские активисты, ищущие приключений на свою пятую точку и искренне уверенные, что не главы государств, чей мыслительный процесс подкреплен аналитическими записками институтов и оперативными разработками спецслужб, а вот они-то уж точно знают, как правильно. Как надо.

В размышлениях своих я не заметил… хотя как тут заметить – когда кто-то перелез через забор. Услышал только, как звякнуло внизу… а потом еще раз.

И потянуло дымом…

Попытался выглянуть… и едва не попал. Под молотки. Только убраться успел, молотком ударило по стеклу, совсем рядом с головой хрустнуло. На пластике появились дырки, похожие на морозные узоры, какие любит рисовать на окне декабрь.

Я сел на пол… пистолет был при мне, но геройствовать мне не время. За батарею – при обстреле безопасные места это за батареей и в ванной, это мы уже прохавали. Набрал номер Хохла, тот ответил сразу:

– Алло.

– Валера это. Кабан.

– Ага.

– Подожгли меня.

– Ты где?

– В офисе. Бросили пару бутылок, потом из автомата.

– Цел?

– Да. Ща едем.

– Пожарку захвати.

– Не вопрос…

Думаете, я соваться на улицу буду? Ага, с одним пистолетом. Ищите дураков…

Издалека донесся вой сирены…

Хохол прибыл вместе с пожарными…

Обгорели несильно – внутрь холодильной камеры огонь не проник. Две бутылки разбились об стену и подожгли лежащую под ней стопу европоддонов, отчего и огонь сильный пошел. В общем, поджог так себе. Не трахнули, а за ж… подержались, так можно сказать. Пожарные залили все водой, я дал им пять тысяч рублей, чтобы следующий раз скорее приезжали. Не подмажешь – не поедешь, на Украине взятки берут все и всегда.

Хохол мрачно ходил взад-вперед, когда я подошел к нему, заявил:

– Сулимо, с…а. Ничо, еще возьмем его за вымя.

– Наверх поднимись. Глянь.

– Пошли.

Наверху Хохол пощупал стекло с дырами от пуль.

– Пять сорок пять или пять и пятьдесят шесть.

– Точно. И с глушителем.

– Ну, тут они у всех[31].

– И на поджог с ними ходят?

– Ну… это да. Хотя отморозков хватает. Разберемся.

– Только давай. Пока меня тут вглухую не приземлили.

– Давай выйдем.

Спустились вниз. Вышли. Под ногами омерзительно хлюпала вода, и не менее омерзительно пахло горелой краской и утеплителем.

– Тобой уже интересуются.

– Кто?

– Пока местные. Вроде как владельцы сетей, но ты знаешь, кто они на самом деле.

Да уж. Знаю. В разваливающемся, но сохраняющем какую-то цивильность государстве есть не так много возможностей для вложений средств, но торговые сети – это верняк. Особенно продовольственные. Какая бы ситуация ни была, люди не перестанут есть, не перестанут покупать продукты. А если ты объединяешь магазины в торговую сеть, то у тебя есть возможность давить по ценам на поставщиков…

– Вижу, как интересуются.

– Разберемся.

Пожарные сматывали шланги, один из них подошел к нам.

– Потушили… – сказал он, как будто мы и сами этого не видели. – Хорошо пролили, не загорит. Надо будет только фасад поменять.

Я понял намек, достал бумажник…

Когда поднялся наверх забрать вещи – остановился… Что-то не давало покоя. Что-то забыл? Потом понял, что именно. Достал швейцарский нож с инструментами, прошелся, глядя на потолок. Ага, здесь. Подставил стул и начал ковыряться в потолочном утеплителе.

Есть!

На ладони у меня лежала пуля. Почти целая – она пробила стекло, потеряв большую часть энергии, но в основном сохранив форму, потом потолок и застряла в утеплителе. Точно – пять и пятьдесят шесть.

Зазвонил телефон, неожиданно. Я достал из кармана…

– Алло.

– Ты там долго еще? – раздался голос Хохла.

– Иду…

Ночь прошла спокойно… если не считать того, что я был один. Но сейчас мне надо было просто поспать.