— Да, это весомый довод. Ты всегда такая наглая, Алиссен? Или только когда на месте преступления застукают? Вы не тот труп обыскиваете!

Моргват ткнул пальцем в тело сира Анвелла, на которое девушка старалась не смотреть. Алиссен до сих пор было не по себе от того, как легко архонт убил человека, пусть даже и одержимого демоном. Но Лето был другого мнения.

— Как я не догадался! Сейчас проверим, может, у него денег не меряно?

— Документы ищи, парень.

— Нету денег! — разочарованно протянул Лето, роясь по карманам убитого, — вот только эта штука, вроде печать.

— Очень хорошо! В будке смотрел?

— Ага. Но она изнутри горела. Там сундук, как назло, открытый, все огнем попортилось. Одеть — и то нечего!

— Попроси одежку взаймы у сира Анвелла.

— Я не буду вещи мертвяка одевать! — возмутился Лето.

— Какие мы суеверные! А когда ты его обыскивал, Создатель, по-твоему, отворачивался? Что за парочка мне досталась! Ни совести, ни фантазии! Согревайся любовью, не моей только.

Архонт встал. Слегка пошатываясь, походил по палубе, поднял свой меч и ножны, покидал в сумку вещи, забрал у Лето печать и сунул за пазуху.

— Что уставились? Я еле ползаю. Марш на берег, живо!

— Как? Тут же далеко! Лодка нужна! — Алиссен подошла к борту и заглянула вниз.

— А вот так!

Моргват толкнул ее сзади. Взвизгнув от неожиданности, девушка перелетела через ограждение и плюхнулась в воду. Лето спрыгнул сам, а архонт кинул ему сумку, чтобы не намокла. Плыть было недалеко: всего несколько гребков, и Алиссен нащупала ногами дно. Она пошла к берегу, дрожа от холода и злости, — несмотря на теплые деньки конца мая, вода еще не успела как следует прогреться. Намокшее платье встало колом. В кармане что-то мешалось. «Письмо!» — вспомнила девушка и вытащила мокрый конверт.

— Ты что наделал, страшилище архонтское! Зачем было меня в реку кидать?! Я теперь письмо не смогу прочитать! — возмущенный голос Алиссен далеко разнесся над засыпающей рекой.

Архонт остановился на мгновение у края борта, размахнулся и прицельно бросил вниз мешок с рыбой. Он упал подозрительно близко к девушке, обдав ее брызгами с ног до головы. Лето подобрал рыбу и шумно вздохнул.

— Он — самая жуткая вредина из всех, что я знаю. Покажи письмо. Да оно не распечатано! Подожди паниковать, бумага толстая, — Лето взял конверт и посмотрел его на просвет, — не надо открывать сейчас, только чернила размажем. У костра высушим и прочтешь. От кого оно?

— От матери.

— С того света, что ли?

Жаль, Алиссен не умела убивать взглядом. Вырвав конверт у Лето, она села прямо на песок.

* * *

Ночевать остались у реки. Моргват поджег баржу, облив палубу найденными запасами масла. От огромного костра на берегу сразу потеплело, а ветер, дувший в сторону Дорина, позволил путникам греться у огня не глотая дым. Алиссен жарила рыбу на решетке, позаимствованной у погибшего судна и переворачивала лещей с таким видом, словно винила их во всех своих бедах. В глазах девушки то и дело пробегали синие искры.

— Злишься, Алис? Остынь уже.

Лето сидел, зарыв босые ноги в песок и морщился: Моргват занимался его спиной, зашивая рану и смазывая какой-то бурой мазью с резким травяным запахом. Лечил архонт умело, только его руки подрагивали от слабости.

— Нет, что ты, я добрая! Немного промокшая до костей, вывалянная в грязи, раненая и чуть живая! Мои деньги и вещи уплыли в Велеград, а платье порвалось. Вот, смотри! А эти туфли мочить нельзя! Когда они высохнут, станут жесткими и некрасивыми. Переодеться не во что, я даже расчесаться не могу! По вашей милости, я за один день превратилась в бродяжку с большой дороги! Все так, как я «мечтала»! Да, еще одно: я рыбу ненавижу! Жрите ее сами!

Архонт с ней не разговаривал, а Лето бесил своей беспечностью. Что он за человек такой: что бы не случилось, все ему побоку, ничто не расстраивает! Аквилеец хитро улыбнулся.

— Ты чьи уши сейчас заливаешь, Алис? Я слепой, по твоему? Мы как играть садились, ты всегда была в этом фиолетовом платьице, я запомнил. Оно особенное: в потайных кармашках все монеты надежно спрятаны. Так что не уплыли твои денежки! А теперь страшные раны показывай, куда ты их прибрала?

— Мое платье синее, а не фиолетовое! Раны показать? И покажу!

Алиссен не ожидала такого подлого разоблачения. Она вскочила и начала раздеваться, не обращая внимания на заинтересованный взгляд Лето. Симпатичные батистовые оборочки, выглядывающие из декольте, оказались частью самого наряда, а не сорочки, вот почему платье так ловко сидело на девушке! Под платьем у Алиссен не было ничего, если не считать широкой нижней юбки. Ее девушка снимать не стала. Разложив наряд на прибрежных кустах, поближе к жару от горящей баржи, чтобы просох побыстрее, она вернулась к костру. Заметив, что Лето не отрывает от нее глаз, Алиссен перекинула волосы вперед, но это мало что изменило — мокрые локоны, не доставая до груди, лишь подчеркивали все самое интересное. Моргват с равнодушным видом спустился к реке вымыть руки.

— Алис, я твой друг, но не импотент же, — многозначительно сказал Лето, понизив голос до шепота.

Аквилеец лишний раз убедился, что Алис не худая и не толстая, и у нее все нужное и привлекательное на своих местах.

— Ты где такое слово подцепил? — презрительно спросила Алиссен.

— В гадарском борделе.

— И только это? Повезло тебе.

— Не скаль зубы. А за архонта я вообще не ручаюсь.

— Он меня и видел, и трогал, и разрешения не спрашивал!

— Вот оно что! А теперь моя очередь смотреть и трогать. Давай, скидывай все остальное! Тебе Моргват сильно приглянулся или я, или ты совсем глупая, поэтому себя так неосторожно с мужиками ведешь.

— Подумаешь! А так тебя ничто не смущает?

Алиссен повязала грудь поясом. Избавившись от мокрой одежды, девушка тотчас согрелась. Теплый ночной воздух приятно овевал тело, а черный батист нижней юбки быстро проветрился и перестал липнуть к ногам. В отличие от Лето, Алиссен была смуглой целиком. Так намного красивее, да и трюк с загаром несложен: выйти в поле подальше или к Ракхайну, где нет никого, раздеться догола и валяться на солнце, пока не надоест.

— Правильно сделала, Алис. Теперь я знаю, куда смотреть, а то глаза разбегались.

Лето иронизировал — узкий пояс от платья мало что скрывал. Вернулся архонт, вытирая об себя руки. Он все слышал.

— Нет, Загорелая шея, ты ошибаешься. Она не глупа и на нас не запала, просто решила практично обсохнуть. Твоя подружка — самовлюбленное создание, испорченное вниманием мужчин и сознанием своей физической силы. Она уже пожалела, что покинула город: госпожа Вейс думала, что за стенами Дорина ее ждет верный конь, сияющий меч и трепет простых смертных, а на деле встретила ненависть и неблагодарность и слегка растерялась. Алиссен «мечтала повидать мир», но обнаружила, что он не спешит предложить смену белья по первому требованию, портит обувь и путает волосы, короче, мир гаже и прозаичнее, чем выглядел с подоконника. Но то, что она не рыдает, а ведет себя с непринужденным бесстыдством, лично мне внушает определенные надежды.