Я ничего не сказала сестре ни про куклу, ни про разговор за кофе, ни про сам кофе и, тем более, возможность новой встречи с Веселкиным. Нельзя. Это между ним и мной. А между нами — моя относительно спокойная жизнь на отдельной жилплощади.

— Слушай, а в офисе у вас совсем пыли нет? — решила я уйти от обсуждения с сестрой моральных качеств ее начальника.

Арина сразу сообразила, к чему вопрос, и расхохоталась. Дико. Как лошадь. Детей же напугает!

— Я с влажной тряпочкой хожу везде. Эту часть полномочий с меня Карина не снимает.

Карина, черноволосая Карина…

— В кабинете у него еще и очистители воздуха работают постоянно.

— Перестраховывается?

— Да кто ж его знает! Ужены спроси, если интересно…

— Сама спрашивай. Мне неинтересно!

— А она в офисе не появляется. В офисе у него Карина.

Хорошо, что я почти бегаю, а не хожу, а то бы эта коза трындела о своем Викторе до утра. Как она могла увидеть в нем что-то положительное? Совсем перестала в людях разбираться дура! Мне с ним одного кофе хватило, чтобы понять, что он за кот. Только бы эта Карина не исчезла из офиса, и он не стал бы домогаться моей сестры!

Выдохнув, я открыла дверь квартиры своим ключом, хотя и знала, что Вадим уже дома. Я любила возиться с замками, это дарило мне чувство стабильности.

— У нас в гостях был букинист? — спросил Вадим еще до того, как я увидела кота на пороге бабкиной комнаты.

Чихуня-младший выглянул в коридор лишь на секунду, чтобы одарить меня приветственным взглядом, и удалился восвояси. Соврать про замок? Вадим в глаза не видел и не увидит Тараса Семеновича. Нет, хватит лжи! Главное, скрывать-то нечего!

— Нет, мы ничего не взламывали. Сюда приезжал за вещами сын хозяйки. Мы договорились с ним и о коте, и о комнате, которую мне разрешили открыть, чтобы кот перестал доводить нас ночами.

Вадим воспринял новость совершенно спокойно. Даже улыбнулся.

— А ты боялась! Теперь гора с плеч. Не надо кота ни от кого прятать!

Надо было лучше его прятать! А так, может, Веселкин мне и не поверил и, вернувшись за куклой, устроит новую выволочку. И о кукле Вадиму тоже лучше не знать. Найду Германа и верну хозяину в его отсутствие.

— Слушай, ты же завтра чуть раньше заканчиваешь? Сходим к маман на ужин?

Теперь надо вдохнуть и не выдыхать секунд десять.

— Вадим, прости. Я завтра обязательно приготовлю нормальную еду.

— Я ж не к тому… — Взгляда Вадим не отвел, и я поняла, что все же к тому… Раньше он хотя бы четыре раза в неделю питался по-человечески. — Маман пригласила.

Я согласилась. Ничего страшного. Марина Александровна если и будет тыкать меня, то только котом. На еду Вадим не должен был ей пожаловаться, не его стиль. Наверное, мамашка просто соскучилась по сыночку. Мы так уходились в воскресенье по лесу, что не зашли к ней в гости. Хотя тут она могла обидеться, если успела наготовить всяких разносолов. Но на обиженных воду возят, а я сейчас предпочитаю кофе. Без сахара. С ложечкой дегтя.

Заняться поисками куклы утром не получится — надо проверить тесты, потом занятия с малышами, затем частный урок, потом снова библиотека… В комнату я загляну в пятницу, когда Вадим после выходных вернется на работу. Время терпит. Так даже лучше, чтобы господин Веселкин не подумал, что я вот так прямо жажду увидеться с ним. А на самом деле так оно и есть — вручить куклу и выпроводить восвояси. И чем быстрее, тем лучше. Вот в пятницу с утра найду Германа и даже могу назначить его хозяину встречу в центре, после моих уроков — обязан согласиться: нос ему дороже, да и бензин не копейки, и время бизнесмена не резиновое, сам говорил! Так тому и быть!

Вечер вторника прошел в предельно дружеской атмосфере и со стороны Марины Александровны, и со стороны Вадима. Он держался молодцом, а утром кричал, как истеричка, обнаружив пол ванной комнаты, обильно политым его "Олд Спайс". Я была спокойна — к черту лосьон, к черту осколки от бутылки, к черту густой аля морской запах… Плитка цела, зеркало цело, полочка под ним тоже цела… И мои нервы — тем более.

— Зачем он это сделал?

— В зеркало смотрелся, — ответила я, поднимаясь с колен с благоухающей бризом тряпкой. — Успокойся. Вечером у матери возьмешь другую бутылку. Сам сказал, что тебе их девать некуда. Мысль, она материальна…

— Это чертов кот материален! Почему снова мое? Как он вообще определяет принадлежность вещей тебе или мне?

— По запаху, — не могла я уже серьезно наблюдать за разыгранной Вадимом трагикомедией. — И все мое аккуратно лежит в косметичке на стиралке. Даже ведьмы знают, спроси у Пройслера, что во всем должен быть порядок! Вот кот и приучает тебя к порядку.

— Полка под зеркалом не порядок, да? — Ну почему у Вадима такой серьезный сейчас голос?

— По мнению кота, нет. Ну что ты обиделся? Моим пряникам тоже досталось — полпакета на полу…

A мы радовались, что ночью было тихо… Тихо не было, мы просто проспали самое интересное. Проснулись как раз от грохота падающей бутылки, но решили, что это не у нас, а за окном какой-нибудь алкаш заметает следы ночной пьянки… Короче, спросонья мы казались себе очень логичными.

По дороге домой, растрясая плотный ужин, мы договорились запирать кота на ночь в бабкиной комнате. Со следующей ночи, потому что для начала я все же решила взять коробку и собрать с комода вещи, семейную цену которым я не знала. Теперь у меня было законное право войти в комнату при Вадиме. Я встала в среду на час раньше, вынула из ведра мусорный пакет, залила туда воды и пошла намывать полы.

Вадим преспокойно спал, да и с вечера он не выказал особой охоты помогать мне в этом грязном деле. А вот кот постоянно лез мне под руки, пытаясь вырвать из рук тряпку. С игрушками бы так играл! Чтобы отвлечь монстра, я вставила палочку с перьями в промежуток между матрасом и спинкой бабкиной кровати, но Чихуня по- прежнему не обращал на игрушку никакого внимания и рвал из рук тряпку.

— Иди лучше Германа ищи! — отогнала я кота и просунула руку под кровать, вслед за шмыгнувшим туда Чихуней.

Там было несколько коробок. Я вытащила одну и чихнула от пыли. Открыла я ее лишь после того, как прошлась по картону половой тряпкой. В ней лежали старые зимние сапоги. Из черной замши, белым мехом внутрь и следами свечки на молнии. Ничего интересного. Пойдет в помойку с легкой руки Зинаиды Николаевны. Следующая коробка показалась не такой запыленной, и я открыла ее сразу. Она полнилась фотографиями, сваленными туда без разбора. Я обтерла о футболку мокрые руки. Сверху лежали детские фотографии, черно-белые… Все с котом и мальчиком. Мальчик не изменился. Или же очкарики все похожи друг на друга даже в детстве.

Любопытство не порок, но надо знать меру. Я взяла верхнюю фотокарточку и положила ее на комод под книгу, которая оказалась старым телефонным справочником. Там кот ее не раздерет, и я передам фотографию Веселкину и верну обратно в коробку, если потребует. Кот действительно гигантских размеров. Чихуня, причем оба, просто котенок рядом с ним!