– Наш президент Малкольм Дьюард – тоже бывший агент ФБР. Вы его не знаете?

Рейчел промолчала.

– Пока мы тут с вами болтали, он сделал несколько звонков. – Конрад выдержал паузу. – Мисс Миллз!

Рейчел наконец-то посмотрела на него.

– Вы блефуете. Никаких друзей в конторе у вас нет. А вот у мистера Дьюарда, к сожалению для вас, есть. А теперь вон отсюда!

– Как прикажешь все это понимать? – осведомился я.

– Я ведь говорила тебе – в конторе больше не служу.

– Как это произошло, Рейчел?

– Мы слишком долго жили врозь, Марк. – Она посмотрела мне прямо в глаза.

Говорить больше было не о чем. За рулем теперь сидела Рейчел. Я сжимал в ладони мобильник, молясь про себя, чтобы он зазвонил. До дому мы добрались в сумерках. Я прикинул, стоит ли позвонить Тикнеру или Ригану. Нет. Какой толк?

– Надо проверить ДНК, – сказала Рейчел. – Быть может, моя версия и не особенно правдоподобна, но ведь и то, что твою дочь все это время где-то удерживают, тоже не так просто представить, верно?

Я позвонил Эдгару и сказал, что неплохо бы провести еще одну экспертизу волос.

– Почему бы нет, – сразу согласился он.

Я повесил трубку, не сказав, что втянул в это дело бывшего агента ФБР. Чем меньше об этом болтать, тем лучше. Рейчел попросила кого-то из знакомых взять Тарину прядь волос у Эдгара. А мне предстояло сдать кровь на анализ в одной частной лаборатории. Результаты будут готовы через двадцать четыре, а то и сорок восемь часов, что, учитывая сроки выкупа, может оказаться слишком поздно.

Мы прошли ко мне в кабинет. Я устроился на стуле, Рейчел – на полу. Она открыла сумку и извлекла кучу всяких проводов. Я хирург, и руки у меня отнюдь не крюки, но, когда дело доходит до техники, я совершенно теряюсь. Рейчел принялась бережно раскладывать аппаратуру на ковре. Мне вспомнились студенческие годы – вот так же она раскладывала свои учебники. Рейчел покопалась в сумке и вытащила лезвие.

– Где деньги?

Я протянул ей сумку.

– А зачем тебе?

Она молча открыла сумку. Деньги были разложены по пачкам. Стодолларовые купюры, по пятьдесят в пачке, сорок пачек. Она взяла одну и медленно, не трогая наклейки, начала извлекать банкноты, словно карты из колоды.

– Эй, что это ты делаешь?

– Дырку собираюсь вырезать.

– Как, в деньгах?

– Вот именно.

Сложив несколько купюр стопкой, Рейчел вырезала бритвой кружок диаметром примерно в серебряный доллар. Осмотрелась, нашла на полу какой-то черный предмет и поместила его в банкноты. Собрала пачку. Черный предмет оказался в самой середине.

– Это детектор Кью, – пояснила она. – Такие используют в ГПС.

– Тебе виднее.

– ГПС – это глобальная система позиционирования. Попросту говоря, слежка за деньгами. Еще одну такую штуковину я помещу в подкладку сумки, но большинство преступников знают, что к чему, и предпочитают держать деньги в собственных сумках. А вот банкноты – самое подходящее место. Когда денег целая куча, просмотреть каждую пачку просто нет времени.

– Как удается сделать его столь маленьким?

– Детектор?

– Ну да.

– Можно и поменьше. Но тут вся проблема в источнике питания. Требуется батарея. На этом мы проигрываем. Дальность действия – не меньше восьми миль. Думаю, будет достаточно.

– И каким образом ты собираешься отслеживать?

– Ты имеешь в виду передвижение денег?

– Ну да.

– Главным образом, с помощью ноутбука, но есть вот еще что. – Рейчел высоко подняла некое приспособление. Вращаясь в мире медицины, я видел его сплошь и рядом, но, наверное, был единственным врачом, который им не пользуется.

– Ручной пилот?

– С особым экраном. В нужный момент он будет со мной. – Рейчел вернулась к делу.

– А остальное – что это?

– Датчики-передатчики разные. Не знаю пока в точности, что понадобится, но детектор Кью, во всяком случае, хочу засунуть тебе в башмак. И в машине поставлю камеру. Лучше бы, конечно, в петлицу пиджака воткнуть, но это слишком рискованно. – Рейчел принялась раскладывать проводки. – И еще кое-что я должна тебе сказать.

Я наклонился к ней.

– Помнишь, когда мои родители развелись?

– Конечно. – Как раз тогда мы познакомились с Рейчел.

– При всей близости, мы никогда об этом не говорили.

– Мне всегда казалось, что тебе этого не хочется.

– Ты прав, мне не хотелось.

Да и я не жаждал. Я был изрядным эгоистом. Два года продолжался наш роман, а я ни разу не попытался разговорить ее на эту тему. Останавливало меня не только то, что «все время казалось». Я видел, за этим разводом стоит темная и печальная история. Зачем в ней копаться? Лучше держаться подальше.

– Во всем был виноват отец.

Я едва не брякнул глупость вроде «виноватых в таких делах не бывает» или «у каждой медали две стороны», но сохранившиеся крупицы здравого смысла удержали меня. Рейчел по-прежнему смотрела на проводки.

– Отец разбил жизнь моей матери. Отнял у нее душу. И знаешь как?

– Понятия не имею.

– Он изменял ей.

Она, наконец, взглянула на меня. Я выдержал ее взгляд.

– Это повторялось вновь и вновь. Он изменял, она ловила его на обмане, он клялся, что это никогда не повторится. И продолжал в том же духе. Мама жестоко страдала. – Рейчел тяжело вздохнула и перевела взгляд на свои электронные игрушки. – Так что когда я узнала в Италии, что у тебя кто-то появился…

Я мог бы выдвинуть тысячу возражений, но в этом не было никакого смысла. Впрочем, как и в том, что она поведала. Ее история кое-что объяснила. И только.

Я промолчал.

– Думаю, я погорячилась тогда, – сказала Рейчел.

– Мы были молоды.

– Мне просто хотелось… Надо было сразу тебе все объяснить.

Рейчел явно протягивала мне руку. Я было открыл рот, но так ни слова и не выговорил. Слишком много на сегодня. Чересчур много. Требование выкупа пришло шесть часов назад. Секунды бежали одна за другой, и тиканье часов отдавалось в моей груди мучительной болью.

Снова раздался звонок. Я схватил мобильник похитителей, но он молчал. Я поднял трубку городского телефона. Ленни.

– Что случилось? – без предисловий начал он.

Я взглянул на Рейчел. Она покачала головой. Я кивнул: мол, ясно.

– Ничего.

– Твоя матушка сказала, что ты виделся с Эдгаром.