Идея отобедать была неплохой, но чувствовала я себя как-то неловко. Как ни крути, но я все-таки находилась на работе. А вот Андрея, кажется, перспектива перекусить вполне устраивала. Он радостно зачерпнул ложкой хозяйский борщ, похвалил хозяйкино умение готовить. Отломил кусочек хлебушка, обмакнул его в сметанку, заботливо предложенную Кларой Николаевной, отправил хлеб в рот и аж глаза прикрыл от удовольствия.

— Не присоединишься? — спросил он.

Нет, есть я не хотела. Но в желудок все же стоило что-то закинуть, и я попросила у Клары Николаевны разрешения сварить кофейку, который иногда заменял мне полноценный прием пищи.

— А у меня и кофе-то нет, — расстроилась она. — Но чая полно. Может, его?

— Да чай как-то не хочется, — расстроилась я. — Может, мой вопрос прозвучит неуместно, но можно я поищу в квартире Бориса Семеновича?

Андрей удивленно округлил глаза. Я незаметно наступила ему на ногу, решив все объяснить потом.

Женщина перестала улыбаться. Тяжело вздохнула, сходила в комнату и вернулась с ключами.

— Не уверена, что вы найдете там кофе, — сказала она. — Борис Семенович в последнее время следил за давлением.

— Я быстро, — уверила я. — Одна нога здесь, а другая там. Понимаете, у меня тоже с давлением иногда неладно. Кофе сейчас будет в самый раз, а то упаду прямо тут.

Клара Николаевна поспешно отвернулась к плите. Я взяла свою сумку и зажала в руке ключи.

— Конечно, конечно, — пробормотала она. — Поищите. Может быть, что-то и найдете.

* * *

Снова оказавшись в доме Игнатьева, я сразу же пошла на кухню. Проверила, в порядке ли «жучок», который я накануне закрепила под столешницей. Убедившись в том, что он находится на месте и нормально функционирует, я решила тут же послушать то, что он записал. Рассказ соседки меня встревожил. Что за человек пытался проникнуть в квартиру покойника? Судя по его реакции, он очень сильно хотел попасть сюда. Обманом пожелал выманить у Клары Николаевны ключи. Психанул, когда понял, что не на ту напал, ударив в дверь ногой. Любой бы на месте пожилой женщины струсил, а она молодец, справилась.

«Жучок» записал все, что происходило минувшей ночью в этих стенах. Он был очень чутким, и аудиофайл это подтвердил: я услышала шаги жильцов дома, которые проходили мимо квартиры, звук двигающегося лифта с последующим открыванием его створок. Я узнала обо всем, что происходило на лестничной площадке за последние несколько часов. Обрывки чьих-то разговоров, молодой женский голос, несколько раз повторивший фразу: «Не упади, здесь ступеньки». На записи был слышен даже уличный шум со всеми своими автомобильными гудками и громким смехом, прозвучавшим на улице, — устройство работало отменно.

Услышала я и то, что подтверждало рассказ Клары Николаевны. Лязгание, громкий скрежет металла о металл, какие-то постукивания — взломщик ковырялся в дверном замке, пытаясь его открыть. А вот и голос того, кто позвонил в соседнюю дверь. Я не могла распознать слова. Мне тоже показалось, что человек во время разговора закрывает чем-то рот. Спустя пару минут я услышала короткий громкий звук удара. Убегающие прочь шаги, вслед за которыми неслось подъездное эхо.

Ну и что я узнала нового? Абсолютно ничего. Я услышала голос взломщика, который невозможно разобрать. Человек явно позаботился о том, чтобы исказить свои природные данные.

Проверив «прослушку» и отключив телефон, я отправилась на поиски кофе, без которого, если честно, вполне могла прожить. Я намеренно попросила кофеек у Клары Николаевны, подозревая, что у нее его не окажется. Люди в ее возрасте, разумеется, все еще пьют крепкие напитки, несмотря на запреты врачей. Кофе, готовый к употреблению, издает достаточно узнаваемый запах. Запах этот довольно устойчив и держится в помещении даже спустя время после того, как кофе был выпит. В доме Клары Николаевны такого запаха не было. Ни во время нашего первого визита, ни потом. Поэтому я сделала вывод, что на поиски мне нужно отправиться в квартиру дяди, как его называет Андрей Кузнецов, Бори. Он часто работал по ночам и в качестве допинга мог использовать именно кофе. Позже мои догадки подтвердила и Клара Николаевна.

Я была уверена, что найду хоть что-то похожее. На полках кухонных шкафчиков почти не осталось бакалейных продуктов. Пачка сахара, коробка с печеньем. Рис.

А вот и банка с кофе.

Я взяла ее в руки, внимательно рассмотрела. Написано «Арабика». Отвинтила крышку, втянула носом запах. Не обманул производитель, это был настоящий кофе.

Тут же на полке обнаружилась старая алюминиевая турка. И я решила приготовить кофе на этой кухне, а потом уже с кружкой в руке вернуться в соседнюю квартиру. Андрею уже удалось расположить к себе Клару Николаевну. Хорошо начал. Может быть, за время моего отсутствия она ему что-то еще расскажет.

Наполнив турку водой, я поставила ее на плиту и включила газ. До того как вода закипит, у меня было время подумать о том, что происходит на фоне полученного Инессой наследства. Достав из сумки сигареты, я подошла к окну и открыла его. Окно выходило на улицу, полную людей и машин. В Москве сегодня было ветрено, и в квартире тут же возник сквозняк. Она наполнилась звуками, ожила. В какой-то из комнат раздался звук хлопнувшей о раму оконной створки. Видимо, Клара Николаевна иногда проветривала осиротевшее жилище.

Бывают моменты, когда ты, прежде чем что-то увидеть или услышать, чувствуешь это. Правда, предчувствие может и обмануть, но чаще всего оно изо всех сил сигнализирует о том, что скоро что-то произойдет. И какими бы незначительными ни казались эти сигналы, я стараюсь от них не отмахиваться.

Но иногда никаких сигналов не поступает. Вместо них образуется оглушительная тишина.

Меня трясло, как будто бы я неслась на дрезине по рельсам, а на моем пути кто-то предусмотрительно разложил камни. Но я не падала, хоть ни за что и не держалась. Кто-то звал меня по имени, как заведенный, а я не видела, кто именно. И это пугало и злило одновременно. В какой-то момент перед глазами появилось лицо Кузнецова, который со страхом смотрел мне в глаза. А еще он очень крепко держал меня за плечи и что-то кричал прямо в лицо.

— На меня смотри, на меня смотри, — твердил он. — Я Андрей. Я Андрей. Узнала меня? Мы работаем вместе. Узнала? На меня смотри. Чего молчишь? Не молчи! Скажи мне что-нибудь. Ты меня узнала? Я Кузнецов, Таня. Андрей Кузнецов. Не молчи. Смотри на меня, не закрывай глаза!

Честно говоря, мне потребовались некоторые усилия, чтобы понять, что я лежу на полу знакомой кухни, а Кузнецов стоит надо мной на коленях и кричит что-то прямо в лицо.

— Не повышай голос, — попросила я.

Он тут же отпустил мои плечи.

— Какой сейчас год? — спросил Кузнецов. — Нет, не отвечай. Это вопрос для детского сада. Скажи мне вот что: сколько глаз было у Кутузова?

— Откуда я знаю, — отмахнулась я.