у нее астма, а эта болезнь, возможно, ухудшит ее состояние. Они из-за астмы переехали сюда двадцать лет назад. Она очень страдала от астмы. Они купили овечью ферму в долине, а здесь, в городе, построили себе дом.

— Ну,— сказал Поль, стараясь придумать что-нибудь ободряющее,— я уверен, что военные сделают все, что в их силах.

— Они ее держат под кислородным колпаком и дали ей адреналин. Думаю, что нам повезло,— добавила она.— Я хочу сказать, что военные так быстро сюда приехали со всем оборудованием и с таким большим персоналом.

— Да,— сказал Поль,— они явились, как наездники в последних кадрах ковбойского фильма. Я нашел миссис Дженкинс на полу в гостиной прошлой ночью и вышел, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Потом отправился к доктору Кули, чтобы позвонить от него и вызвать врача. И тут они и подъехали в своих диких костюмах.

— Костюмах? Какие костюмы?

— Защитные костюмы с масками и перчатками. Они выглядели действительно странно, почти как космонавты.

— Странно,— сказала Хоуп.

— Что вы хотите этим сказать?

— Сегодня утром они уже без них.

— Верно, без них.

— Тогда…— сказала она медленно, наморщив лоб и напряженно, думая.— Если они не знают, что это за болезнь, если точно не выяснили, чем все больны, зачем сняли защитные костюмы? Разве они не боятся тоже заразиться? Мы-то ведь находимся здесь в карантине, потому что мы заразные. Может быть, им сделали прививку?

— Нет,— сказал Поль,— это нелогично, если они не знают, что это за болезнь. Вы знаете, я спрашивал у майора Робертсона про костюмы. А потом мы начали говорить о чем-то другом. Но теперь я вспоминаю, что он не ответил на мой вопрос.

— Я думаю, что они знают больше, чем говорят нам.— Хоуп повернулась и посмотрела Полю прямо в глаза.— Но что именно они нам не говорят? Что может быть таким ужасным, что нам нельзя этого знать?

Голос ее был спокоен. Поль видел на ее лице лишь настойчивое любопытство и удивительную сообразительность. Сам-то он не заметил в разговоре с майором Робертсоном какой-либо непоследовательности или, может быть, желания увильнуть от прямого ответа.

Хоуп смяла пустой картонный стакан.

— Я не вижу в этом смысла,— сказал Поль после длительной паузы.— Кого им надо выгораживать? Насколько я знаю, все в городе больны, кроме меня и вас. Почему им не ответить нам прямо? Зачем им что-то скрывать?

— Я не знаю. Иногда трудно получить прямые ответы от врачей. Особенно от незнакомых. Наверное, военные врачи особенно скрытны.

— Наверное, так и есть,— сказал Поль,— однако доктор Бартлет и майор казались мне достаточно откровенными.

— Да,— сказала Хоуп,— но они не такие, как доктор Грайерсон.

— Кто он?

— Врач моей тети в Солт-Лейк-Сити, он крупный специалист.

— Вы ему позвонили?

— Я пробовала,— ответила она,— но наш телефон не работает, а я не хотела оставлять их дома одних. А потом приехали военные. Но сейчас можно было бы позвонить. Как вы думаете, его пустят сюда? Ведь карантин на врачей, вероятно, не распространяется, а?

— Думаю, что нет,— сказал Поль,— они ведь должны лечить больных.

— Я бы могла попросить его приехать сюда и посмотреть тетю. И тогда он мог бы ответить на некоторые наши вопросы. Я его знаю с детства и доверяю ему.

— Прекрасно.— Поль встал и помог ей подняться.— Пойдемте в магазин Смита, вы сможете позвонить оттуда.

Они перешли через дорогу и вошли в магазин. Военные заняли помещение бара, превратив его в клуб для свободных от дежурства солдат и врачей. Там было не очень шумно, но слышался оживленный гул голосов и даже смех. Поль неожиданно осознал, какая тишина была на улицах города. Только гудение генераторов и пение птиц. Ни перекликающихся детских голосов, ни лая собак, ни тарахтения легковых машин и грузовиков, сворачивающих с главной дороги и взбирающихся по склону ущелья. Как будто весь город затаил дыхание. Но тут, в магазине Смита, снова обнаружились явные признаки жизни. Когда Поль и Хоуп вошли, шум голосов не прекратился, но стал более тихим и настороженным. Военные, игравшие в бильярд, карты и просто сидевшие за кружками пива, перевели с удивлением глаза на этих двух жителей города, которые просто гуляют. Но дело было не только в этом. Послышался свист, заставивший Хоуп покраснеть, поскольку он яснее ясного говорил, что именно их особенно заинтересовало. Она шла впереди Поля, и тут он заметил, как плотно джинсы облегают ее фигуру. Свист, не вызвавший у Поля восторга, был естественной реакцией на появление Хоуп. Он осознал, что она была чертовски эффектная девушка.

Телефон-автомат висел на стене. Хоуп остановилась около него и посмотрела на Поля.

— У вас есть монетка? — спросила она.— У меня нет с собой денег.

— Думаю, что есть,— сказал он.

Пока Поль рылся в карманах в поисках мелочи, один из солдат, сидевших за стойкой, подошел к ним.

— Извините, мисс,— сказал он,— этот телефон не работает.

— Как, этот тоже не работает?

— Тоже? — повторил солдат.— Я о других не знаю.

— Наш квартирный телефон не работает,— объяснила она.

— О! — сказал солдат. —Я уверен, что его скоро исправят. Мы уже доложили об этом майору.

— А почему бы нам не попробовать позвонить от Кули? — предложил Поль.— Я не знаю, в госпитале он или лежит дома, но вряд ли он запер свой дом. Я уверен, что он не будет возражать.

Выйдя из магазина, они снова попали в тихий, жаркий солнечный день. В полутемном магазине Поль снял солнечные очки, и теперь яркий свет его ослепил. Он усиленно заморгал, и Хоуп пристально посмотрела на него.

— Вы себя нормально чувствуете? — спросила она.

— Да, да,— сказал он.— Только глаза стали очень чувствительны.

Он надел очки, и они пошли по ущелью к дому доктора Кули. Хотя они шли медленно, после нескольких сот ярдов Поль почувствовал такую тяжесть и усталость, как будто бы он прошел много миль. Дело было не в жаре. Он привык к ней даже за то короткое время, пока находился здесь, в штате Юта. Наверняка это последствия прошлой ночи. Болезнь, какой бы она ни была, не прошла бесследно. Он с большим облегчением вспомнил, что оставил свой пикап перед домом Кули. Обратно они смогут ехать на машине.

Но когда они подошли к