я никогда не терял, никогда не любил да и не встречал никогда, — но готов был повстречать, полюбить, утратить. [с. 509]

61

Как замечает Лайонел Триллинг, «нимфа» — по-гречески «невеста» ("душа" в процитированном переводе).

62

Позже в «Лолите» Гумберт восклицает: "finis, друзья, finis, злодеи" (с. 329). (В оригинале у По: "Avaunt! — avaunt! To friends from fiends…)

[Нам кажется, что это натяжка.]

63

В эссе "Философия композиции", описывая, как он создавал «Ворона», Эдгар По заявил, что "смерть прекрасной женщины — это, безусловно, самая поэтичная из всех тем". Эту же тему он разрабатывал в стихотворении "A Paean" (ранней версии "Аннабель Ли") и в «Улялюм» (написанном после смерти Вирджинии По).

64

Первая Аннабель=Аннабелла Гумберта умерла — не слишком поэтично — в возрасте тринадцати лет, через несколько месяцев после их встречи.

65

Да, верно, Аннабеллу, как и Беатриче, унесли завистливые ангелы, но Гумберт — душевнобольной и потому вполне может приписать своему деянию силу рукопожатия судьбы.

66

Благодаря одной из «случайностей» рока обнаруживается, что его могла увидеть Джоана Фарло, и, таким образом, отказавшись от этого убийства, Гумберт позволил неумолимой судьбе идти набоковским путем к той точке, где все обернется ему на пользу.

67

Еще более явная аналогия с "Синей Бородой" рассматривается ниже, с. 90.

68

Признаюсь, что сам я нахожу Гумберта в равной степени очаровательным и отвратительным.

69

Естественно, в нем сочетаются оба эти качества. Он поэт и безумец, любовник и монстр. Он заявляет:

Нежная мечтательная область, по которой я брел, была наследием поэтов…

Подчеркиваю — мы ни в каком смысле не человекоубийцы. Поэты не убивают.

Будучи a mes heures поэтом, я посвятил мадригал черным, как сажа, ресницам ее бледносерых, лишенных всякого выражения глаз…

В романе приводятся некоторые его поэтические опыты: маниакальный шедевр, написанный после исчезновения Ло; стихотворение, которое он заставляет Куильти прочесть перед убийством; строки французского "альбомного стишка" для Риты, несколько бессмысленных рифмованных строк для Лолиты. Вместе с этим он видит Ло красавицей, а себя зверем (се monstre delicat). У него "обезьянья внешность", "горилловые глаза". Ло — его божество [хотя в 29-й главе II части как раз у нее «обезьяньи» уши]; он — змея с гремушками, тигр, паук, "верный пес природы", "пятиногое чудовище".

70

См. ниже, глава III.

71

Кстати, По писал: "Неизъяснимый восторг, вызванный дуновением нежного ветерка (который всегда остается неуловимым и никогда не усиливается до навязчивого напоминания), — вот в точности та цель, к которой мы должны стремиться в поэзии" (Quinn, p. 429).

72

На что щепетильный Гумберт, со своей стороны, мог бы, презрительно фыркнув, ответить, что он, по крайней мере, не страдает некрофилией. Вот так все, что для одного является извращением, для другого становится предметом гордости.

73

Возможно, здесь содержится мифологическая аллюзия, связанная с Посейдоном (и одним из трех его братьев) или Нереем, одним из "морских старцев". Позднее Гумберт пишет:

Вспоминаются мне похабные морские чудовища, кричавшие "Mais allez-y, allez-y!" ["Продолжайте, продолжайте!"], Аннабелла, подпрыгивающая на одной ноге, чтобы натянуть трусики; и я, в тошной ярости, пытающийся ее заслонить. [с. 70]

74

В "Защите Лужина" осознание героем этой цикличности своего жизненного пути, соединяясь с одержимостью шахматами и попытками вырваться из замкнутого круга, приводит его к самоубийству.

75

См. ниже с. 134–135, где рассматривается параллель "Шарлотта — Лолита".

76

Гумберт так говорит о первой встрече с Ло: "…моя ривьерская любовь внимательно на еня глянула поверх темных очков", и чувствует себя королем, нашедшим утраченную принцессу — в некотором княжестве у моря, без сомнений.

77

Побуждаем праздным любопытством, я думаю о том, что было бы интересно узнать, сознательно Набоков задумал параллель "Лолита — Аннабель" как пародию на теорию Фрейда (что весьма вероятно) или же сначала возникла аллюзия и тема периодических повторов жизненных ситуаций, а только потом Набоков решил вставить издевательские намеки на Фрейда, дабы читатели не сделали ошибочных выводов о сознательных и бессознательных действиях Гумберта или об отточенном искусстве Гумберта-Набокова.

78

В реконструкции своего дневника Гумберт не озаботился расставить даты, но, собрав воедино крупицы информации, разбросанные по всей рукописи, и сверившись с календарем, можно уточнить датировку. В принципе, небольшое пнинианское изыскание позволило бы создать абсолютно точный календарь всех событий романа, включая рождение Лолиты (1 января), ее освобождение из-под власти Гумберта (4 июля) и смерть (на Рождество).

79

Dwarf Conductors [Карлики-водители] = little car men [Маленькая Кармен].

80

Подобный прием Набоков применил и в более ранней работе: "Шторы задернуты, горит свеча, Gentle Jesus, meek and mild, something-something little child…" ("добрый Исусе, кроткий и мягкий, что-то такое маленькому дитяти…" — "Память, говори", с. 384).

81

Carmencita = Little Carmen = Dwarf Conductors — сложный двуязычный каламбур.

82

Шарль Перро — [Цит. по: Волшебные сказки. Горький, Волго-Вятское книжное издательство.] С. 34.

83

Здесь, возможно, тоже есть добавочная аллюзия на "морского деда и его братца", бестактно прервавших Гумберта, когда он лихорадочно пытался овладеть Аннабеллой Ли на ривьерском берегу — за много лет до встречи с Лолитой.

84

Проспер Мериме — [Цит. по: Новеллы. М., «Правда», 1981. Перевод М. Лозинского.] С. 191, 192.

85

Мериме переписывался с другом Пушкина Сергеем Соболевским. Он восхищался пушкинскими произведениями и позже (1849–1852) работал над переводом "Пиковой дамы" и «Цыган». См.: Л. Коган, "Пушкин в переводах Мериме", Временник пушкинской комиссии, 4–5, М.—Л., 1939, с. 331–356. См. также: Н. Mongault, "Pouchkine en France", Revue de Litterature comparee, № 17 (1937), и Б. Томашевский, "Пушкин