О Тони Фердинанде больше не упоминали. Нина снова вспомнила, с какой болью Миранда восприняла его смерть, и удивилась ее нынешнему спокойствию.

– Сегодня у каждого из нас есть возможность прочитать написанное за эту неделю. – Миранда оглядела стол. – Есть ли желающие начать?

В воздух поднялось несколько рук. Похоже, от неуверенности в себе эти люди не страдали. Наверное, слушатели решили, что внимание к их текстам будет ослабевать по мере того, как все будут пить больше вина.

– Ленни, – сказала Миранда, – не хочешь начать?

Он встал из-за стола. После обеда Ленни не побрился, и Нина заметила, что на протяжении всего ужина он пил только воду. Хотя во время обеда он выглядел довольно жалко, сейчас мужчина собирался выложиться по полной. Ленни взял со стола лист бумаги, и Миранда заметила, как сильно у него дрожат руки.

– Прежде чем начать, – сказал он с таким сильным акцентом, что Нина засомневалась, поймут ли его южане, – мне хотелось сказать спасибо всем, благодаря кому я здесь оказался и имел возможность учиться. Спасибо Бартонам, преподавателям и всем остальным, кто оказывал мне поддержку. Сбылась моя мечта.

Затем он начал читать. Нина ожидала услышать отрывок из его романа, сцену, где два подростка гоняют на украденной машине по жилому району Блит. За обедом он обещал, что будет читать именно это. Этот момент был хорошо прописан – характеры героев раскрывались быстро и четко. Но вместо этого он зачитал какое-то другое, написанное по ее настоянию после их первого урока.

– Здорово написано, Ленни, – похвалила она тогда. – Но все повествование в одном темпе. Быстро и яростно от начала и до конца. Время от времени надо давать читателю перевести дух, и хорошо бы немного изменить настроение. Попробуйте написать что-нибудь более нежное. Любовную сцену или разговор родителя и ребенка.

Теперь он стоял перед ними, бумага дрожала в его руке, как осиновый лист; и вот Ленни начал читать. Голос его был монотонным, почти невыразительным, но тон произведения был таким неожиданным, таким печальным, что он захватил всех с первых слов. Она стояла у окна и смотрела, как ее мужчина уходит из ее жизни. Он читал всего пару минут, потом резко остановился. Нина не была уверена, собирался ли Ленни закончить на этом или его так тронуло собственное сочинение, что он не смог продолжать. Он сел под аплодисменты и растерянно огляделся вокруг, как будто только что проснулся.

– Вот это да! – Миранда встала. – Молодец, Ленни. Не завидую я тому, кто будет читать следующим.

Она оглядела собравшихся, будто ища еще одного добровольца. Нина уже решила сама поднять руку и покончить с этим испытанием, когда Миранда обратила внимание на бывшего полицейского Марка Уинтертона.

– Марк, не хотите продолжить?

Он невозмутимо встал. Нина предположила, что с таким видом Марк давал показания в суде.

– Я не буду читать, – заявил он. Маленькие квадратные очки на его худом лице придавали ему вид довольно педантичного учителя. Его слова были отрывистыми и точными. – Одним из главных преимуществ курса было развитие способности оценивать собственную работу. И я понял, что мои тексты не очень!

С другого конца стола раздался сочувственный шепот.

– Не хочу заставлять вас слушать, что я написал. Но, как и Ленни, хочу поблагодарить всех сотрудников и участников курса за поддержку. Я рад, что попробовал, но ничего не вышло. Возможно, нужно поискать другую отдушину. А пока я с нетерпением жду возможности увидеть ваши книги на полках магазинов и сказать своим друзьям, что знал вас до того, как вы стали знаменитыми.

Он улыбнулся и сел на свое место. Нина решила, что все идет гораздо лучше, чем она ожидала. Возможно, мероприятие вовсе не будет таким уж скучным самолюбованием, как ей казалось. Она повернулась, чтобы посмотреть, как Миранда снова берет слово. Та слишком много красится: пудра очень ее старила. Интересно, кого она выберет следующим? Миранда обвела взглядом стол. Действительно, эта женщина похожа на экстрасенса, ищущего легкую мишень.

– Джоанна, – сказала Миранда, – знаю, у тебя была нелегкая неделя, но не хочешь ли и ты почитать, дорогая?

Покровительственный тон сразу же вызвал у Нины желание вскочить на ноги и встать на защиту Джоанны. Ей пришло в голову, что Миранде эта женщина не нравилась невиновной в убийстве даже больше, чем когда все считали ее убийцей.

Однако Джоанна в защитниках не нуждалась. Она медленно встала, наполнила свой бокал красным вином и сделала глоток. Затем оглядела свою аудиторию. В свете свечей она выглядела поразительно. Длинные волосы, по цвету напоминавшие кукурузу, она откинула с лица. Простое черное платье напомнило Нине о молодой вдове в трауре.

– Я пришла на курс с историей, – начала Джоанна. – С очень личной историей. Но я принимала ее слишком близко к сердцу, подбирала не те слова. Писала слишком замысловато. Мне понадобилась помощь наставников, особенно Нины, чтобы понять, что мне нужно быть проще. Чтобы все было по-настоящему.

Она начала читать без вступления. Отрывок повествовал о молодой женщине, которую избивал мужчина. Слова были тщательно подобраны, четкие и без эмоций. Рассказ был написан с точки зрения женщины, но в нем не было жалости. Она описала, как оказалась на полу, почувствовала холодную плитку щекой, увидела кусок хлеба, оброненный во время завтрака. Джоанна сделала паузу, чтобы перевести дух, и вдалеке послышался стук в дверь. Нина почувствовала, как Холли насторожилась. В столовой собрались абсолютно все. Возможно, осталось открытым окно, и ветер задувал в дверь. Но в тот вечер ветра не было. Джоанна продолжала читать. Тут дверь в столовую распахнулась с такой силой, что ручка ударила о стену. Джоанна остановилась на полуслове и повернулась в сторону зашедшего в комнату мужчины. Жилистый, среднего возраста, седеющие волосы забраны в хвост. Джоанна заговорила с ним усталым тоном матери, которая весь день провозилась с капризным ребенком – одновременно ласково и раздраженно:

– Ну, Джек. На кой черт ты пришел?

Тут мужчина вышел из себя и начал кричать.

Глава 19

Вера была у себя дома среди холмов и ждала звонка от Холли. На улице было еще светло, но возвращаться в участок после беседы с Хелен Томас было бессмысленно, так что она сразу поехала домой. Джо тоже отпустила пораньше, ожидая, что тот скажет спасибо: он вечно говорил, как любит повозиться с детьми перед сном. Но настроение у него было странное, и он уехал, не сказав ни слова. Было холодно. Зима в этом году, похоже, пришла рано, и Вера развела огонь. Она грела ноги перед камином, попивала чай,