Но результаты бурной деятельности князя можно видеть и до сих пор: город Екатеринослав никуда не делся, и Алешин тоже, дворцы, конечно, почти не сохранились, все же многовато лет прошло, их просто перестроили, а вот арки стоят, и даже Катькин мост существует! Конечно, не обошлось без очковтирательства и показухи, куда ж без нее, но и заслуги Григория Александровича тоже забывать не следует.

Потемкин продумал и организовал все: путевые дворцы, встречи хлебом-солью, фейерверки, питание, дороги, мосты, сменных и запасных лошадей, запасы продуктов, даже ледники во дворцах, освещение, флотилию на Днепре, взрыв некоторых скал для более удобного прохождения порогов, мебель в покоях, отопление возков, сами возки и кареты, кузнецов, сопровождавших необычный поезд (подковы могут теряться в любое время), даже ораторию на прибытие в Крым, столовое и постельное белье, лекарей и аптекаря, свечи, костры вдоль дорог… Были отрепетированы встречи, назначены балы в городах по пути следования и проверена готовность залов для мероприятий… Проще сказать, что не было сделано и продумано. Можно смело утверждать, что подобного организаторского таланта Россия ни до того, ни после не знала! Он предусмотрел все, и если бывали сбои, то только из-за нерадивости людей. Человеческий фактор, так сказать…

Потемкина обвиняли и обвиняют в приукрашивании пути следования, мол, и ветхие строения сносились, и дыры латались, и фасады белились… А еще радостные, нарядные жители с песнями встречали государыню. Хочется спросить господ обвинителей: вы уборку в квартире к приходу гостей делаете, особенно если гости важные и дорогие, а тем паче иностранные, перед которыми ударить в грязь лицом не хочется? А прохудившийся соседский (и даже не соседский, а свой) забор укрепили, если есть опасение, что он свалится на дорогую машину гостя? А на крыльцо встречать выходите или остаетесь у телевизора, пусть сам разбирается в том, какие тапочки надеть? И валяющиеся не на месте вещи спешите убрать… И в холодильничек чего прикупить… И музычку организовать…

Если гости дорогие, то и в XXI веке народ по пути следования на улицы с флажками (или без) выходит. Во-первых, поприветствовать, во-вторых, полюбопытствовать. И это сейчас, когда все уже всё видели по телевизору и в Интернете и никого ничем не удивишь. А больше двухсот лет назад? Да в уездном городе N или вообще богом забытой веси, про которую и вспомнили только потому, что на пути оказалась? Огромный поезд из почти двух сотен экипажей не мог не привлечь внимания местных жителей. Конечно, собирались, конечно, глазели. И, конечно, умывались, будучи предупрежденными, что едет царица-матушка (!!!), и самые дорогие наряды надевали, и песни пели приветственные. А вы бы не пели?

Встал вопрос, ехать ли наследнику или кому-то из семьи? Но было решено, что этого делать нельзя, ведь оставлять столицу вовсе без членов императорской семьи попросту опасно. Екатерина не признавалась себе в том, что ей попросту не хочется ежедневно видеть Павла Петровича подле себя еще и в поездке. Они же путешествовали без нее? Теперь она поедет сама. А вот великих князей Александра и Константина можно бы отпустить.

Но тут категорически отказалась Мария Федоровна. Мать не могла себе представить, что ее мальчиков увезут куда-то так далеко в зиму, в мороз! Нет, нет и нет! Кроме того, приболел Константин, и вопрос решился сам собой. Бабушка пообещала подробно рассказывать в письмах о том, что увидит по пути. Конечно, с одной стороны, мальчикам очень хотелось поехать, с другой – на несколько месяцев они должны были попасть во взрослое общество, что лишало их возможности нормального обучения. Государыня смирилась: если захотят, поедут позже сами.

Павел Петрович был в бешенстве: его не просто задвигали на второй план, с ним не считались вовсе! Наследник престола обязан быть вместе с императрицей во время такого мероприятия. Отсутствие Павла Петровича для всей Европы могло означать только одно – он не являлся таковым! Но Екатерина просила отпустить с ней, по крайней мере, Александра. Не ему ли намерена оставить престол государыня?!

Отношения матери и сына, и до того бывшие прохладными, стали совсем натянутыми. Павел Петрович окончательно удалился в любимую Гатчину и, теряя самообладание от обиды и злости, занялся муштрой с утроенной энергией. Что он мог поделать против той, что дала ему жизнь, той, что правила Россией по своему усмотрению и власть могла завещать так же?! Может, тогда у Павла Петровича родился замысел твердого закона о престолонаследии, чтобы никакая воля не могла лишить возможности наследовать трон того, кому он предназначен? Чтобы никто не мог по собственной воле захватить власть и не отдавать ее другому?

Павел Петрович подписал такой указ, после него власть передавалась именно так – от отца к старшему сыну и далее, если появлялась необходимость, к среднему или младшему. Самого Павла это не спасло от убийства, а его сыновей от восстания в декабре 1825 года.

Во второй день нового, 1787 года, несмотря на субботу, Петербургу не было покоя с раннего утра. Подле Казанского собора столпотворение: императрица прибыла на торжественный молебен по поводу отправления в дальнее путешествие на юг России. Вообще, всеобщий сбор отправлявшихся был назначен в Царском Селе, куда и отправились после молебна.

К этому времени уже были готовы дорожные наряды для всех участников. Екатерина не поскупилась: каждый получил по крытой шелком шубе, шапке и муфте, мех которых, конечно, разнился в зависимости от положения. Самая дорогая шуба досталась, конечно, новому фавориту Мамонову, она была из меха туруханского волка и обошлась в 15 000 рублей! Всем полагались и сапоги, мехом внутрь.

Кроме того, утеплились мехом поставленные на санные полозья кареты, были заготовлены даже мешки с шерстью для согревания ног во время езды. В самих каретах ставились печки, устраивались теплые туалеты (не бежать же в придорожные кусты, если приспичит?).

С Екатериной поехали очень многие, императорская свита насчитывала около 3000 человек, и довольно много присоединилось по пути. Из иностранцев отправиться в дальнее путешествие рискнули посланники – австрийский Кобенцель, французский Луи Филипп Сегюр, английский Фиц Герберг Сент-Элен, испанец принц Карл-Иосиф де Линь, в Киеве к ним присоединился принц Карл-Генрих Нассау, а чуть позже в Каневе сначала бывший фаворит Екатерины польский король Понятовский (которого быстро спровадили обратно домой) и австрийский император Иосиф II, снова ехавший под именем графа Фалькенштейна. Блистательной была и русская часть свиты, не усидел в Петербурге Безбородко (куда ж в Малороссию без любимого «хохла» императрицы?), а вот из дам поехали немногие, кроме непременной Анны Протасовой, были племянницы Потемкина Бранницкая и Скавронская, графиня Чернышова и еще несколько фрейлин.

Осталась дома Екатерина Дашкова, чему была весьма удивлена государыня, ей казалось, что Дашковой должно быть весьма интересно своими глазами увидеть российские просторы, ведь она столько рассказывала о своих поездках по Европе! Но любознательность президента академии оказалась то ли фальшивой, то ли чисто книжной, несмотря ни на какие уговоры и убеждения в комфорте путешествия, Екатерина Романовна от такой чести отказалась. Ее душа не смогла бы вынести первенства Потемкина, который был безусловным фаворитом всего путешествия! Дашкова привыкла быть всегда и везде на первых ролях, ну, разве что вторых рядом с государыней, но никак не третьих следом за «одноглазым циклопом». Вот еще!