– Наши там как, остальные, ты видел кого? Что с Леной?! – бросился я к двери, когда понял, что это единственный за всё время шанс пообщаться и выяснить хоть крупицу информации.

– Да всё с твоей шмарой хорошо! – долетел его крик из глубины тоннелей.

А вскоре после этого начало твориться нечто невероятное.

Мне принесли обед, как обычно, опостылевшую перловку со вкусом тушёнки. Ну а раз на обед положено суп, то эту баланду, как следует разбавляли водой. Но плюс тоже имелся: жижа иногда бывала горячей, хотя чаще всего просто тёплой.

Я подобрал миску с пола, и тут в коридорах взвыла сирена. Свет в камере погас, теперь он сюда проникал только через узкую щель между дверью и полом.

– Ну, бля, отлично просто, – пробормотал я и зашарил рукой по бетону в поисках ложки.

Конвойные отчего-то всегда бросали её на пол рядом с миской. Почему нельзя оставлять ту в тарелке – я не понимал. Наверняка они делают это специально, чтоб поднасрать. Вот только мне по хер, брезгливостью я никогда не страдал. А уж вытереть ложку о нижний край майки, чтобы песок на зубах не хрустел – вообще не вопрос.

Интересно, что у них там происходит? Может, опять погрузка какая? Или подкрепление прибыло? Так уже бывало и не раз…

Из глубины тоннелей донёсся слабый звук перестрелки, который заставил меня даже прекратить жевать. Я напряг слух в ожидании повторения, и оно не заставило себя долго ждать. Однако на этот раз она вспыхнула после пронзительного крика и стала походить на беспорядочную.

Это только в кино автоматные очереди не прекращаются. В реальности магазин опустошается буквально за пару секунд. Но вот в здравом уме, так никто делать не станет, даже пулемётный огонь не ведётся на весь боеприпас.

Сейчас я услышал огонь нескольких стволов, который стих спустя пару ударов сердца, но именно так и тратятся патроны, когда человек пребывает в панике. А затем снова кто-то закричал.

Звуки постоянно перебивала мерцающая сирена. Хорошо, что она постоянно не воет, хотя так, кажется, даже больше раздражает.

– Блядь, да что же у вас там такое творится? – спросил я в пустоту и, отставив миску в сторону, улёгся на пол и поднёс ухо к щели.

Вдруг сирена стихла, свет в тоннелях мигнул и погас, погрузив подземелье в кромешную тьму. Длилось это недолго, пока автоматика не зажгла аварийное освещение. А вместе с ним бункер наполнился звуками смерти.

С разных сторон зазвучали крики, стрельба, яростные, матерные команды, но на этот раз к людям подключился кто-то ещё. Такое рычание человеческое горло производить не в состоянии, точнее будет назвать это «Рёв!» Будто несколько медведей одновременно ворвались внутрь и крошат всех, кто попадается на пути.

Что-то вдруг зафыркало совсем рядом, будто огромный пёс пытается что-то учуять, с силой втягивая в себя воздух.

Липкий страх внезапно навалился на меня и скрутил низ живота. Как же давно я его не испытывал, уже и позабыть успел. Я оцепенел, волна холода прокатилась по спине, оставляя противное покалывание в кончиках пальцев. Лёгкие пытались набрать побольше воздуха, но я всячески тому сопротивлялся, потому как малейший звук может выдать, что в этой камере есть еда.

Тварь за дверью несколько раз сильно фыркнула, подняв небольшие клубы пыли, которые я отчётливо рассмотрел на узкой полоске света. А затем по ушам ударил рёв!

– Мама, – одними губами прошептал я, и в этот момент на дверь обрушился удар.

Силищи у монстра из тоннеля было столько, что на пол полетело бетонное крошево. Я свернулся в клубок и забился под нары. Хуже места, чтобы спрятаться, не найти, но накрываться с головой одеялом – ещё смешнее. К тому же, кроме толчка в углу, здесь больше ничего нет.

Повторный удар погнул угол у железной двери, в камеру проникло чуть больше света, но поднять глаза и взглянуть на чудовище не хватало моральных сил. Третий удар вновь выбил из стен бетонную крошку и я наконец взглянул смерти в лицо. Точнее, на лапу, которая ухватилась за выгнутый угол.

Монстр взревел, а металл не выдержал и с противным скрежетом начал рваться. Что-то грохнуло внутри, затем ещё раз и ещё, рёв сделался громче.

«Бабах!» – звук ударил по ушам так сильно, что оставил после себя неприятный звон.

Я уткнулся носом в пол и прикрыл голову руками, больше не в силах смотреть на то, что сейчас ворвётся внутрь и станет хрустеть моими костями. Сомневаюсь, что Лена сможет вернуть из мёртвых, кучу говна, что непременно от меня останется, после употребления в пищу.

Сердце бешено стучало в груди, дыхание с хрипом вырывалось, оставляя мокрое пятно на бетонном полу, но это всё, что происходило в камере. Почему я всё ещё жив? Или уже сдох от страха, потому и не чувствую боли в оторванных конечностях?

К горлу подкатило, и я не смог сдержать рвоту, правда, успел слегка оторвать лицо от пола. Перловка, мелкими, противными шариками полетела наружу, не забыв проложить себе путь и через нос. Более отвратительного ощущения, наверное, не существует.

Однако я всё ещё жив. Никто не раздирает мою плоть на части, да и в дверном проёме пусто. Лишь часть вырванной коробки торчит, да искорёженная до неузнаваемости дверь, которая так и осталась прикреплена к нижней петле.

Я вытер рот рукавом, сделал небольшой глоток воды и, прополоскав рот, сплюнул прямо на пол. Затем по очереди прочистил каждую ноздрю и только после этого нормально попил. Ноги трясло, навалилась слабость, и я опустил зад на шконку.

Из глубины тоннелей всё ещё долетали крики, вперемешку со стрельбой. Хоть бой проходил где-то далеко, звуки здесь разносились достаточно хорошо и, казалось, будто это за соседним поворотом.

– Гера! – Раздался совсем рядом голос Лены и снова расстояние, да и направление невозможно определить. – Гера, где ты?!

– Да здесь, бля, – буркнул я, пребывая в адреналиновом отходняке. – А-а-а! – просто выкрикнул я, чтобы указать своё местоположение.

Топот ботинок прозвучал совсем рядом, а следом за ним снова появился голос девушки.

– Гера, – она практически выдохнула моё имя, точнее, кличку, и принялась ощупывать меня и тормошить. – Ты как, живой? Идти сможешь?

– Что за хуйня там творится? – пересилив усталость, спросил я.

– У Мутного талант прорезался, – охотно ответила она и уселась рядом на шконку. – Там пиздец что творится.

– В смысле? – даже оживился я от удивления. – Бля, ты можешь с подробностями?

– Лучше один раз увидеть, – похлопала меня по ноге Лена. – Я уже несколько раз проблевалась, пока до тебя дошла. Пойдём, покажу.

Я молча глянул на неё, но и намёка на улыбку не заметил. Она на полном серьёзе сейчас всё это говорила. Видно даже, что ей страшно до усрачки и ровно настолько же неприятно.

Сделалось очень любопытно, я поднялся на ноги и протянул девушке руку. Та с благодарностью кивнула, приняла помощь, а уже через пару шагов мы выбрались в узкий коридор.