– Ну, товарищ Марион Диксон, расскажите, как живется на Луне?

– С такой зарплатой везде хорошо, – ответила Орлова репризой из фильма и добавила другую, с привычным акцентом: – Я хотела быть счастлива в СССР.

– И это возможно! – подхватил вождь.

Вообще в то нервное тревожное время жизнь в СССР текла по принципу «одним – ордер, другим – орден». С одной стороны, шли повальные аресты. В январе начался процесс над «антисоветским троцкистским центром». Газеты публиковали протоколы допросов Пятакова, Радека, Смирнова и других подсудимых по этому делу – всего в этой «шайке реставраторов капитализма» было 17 человек. По всей стране проходили сотни митингов рабочих и колхозников, выносились резолюции с гневными требованиями расстрелять заклятых врагов народа.

Тогда существовал такой порядок – о переменах имен и фамилий публиковались извещения в газете «Известия». Люди старались избавиться от подозрительных фамилий, бросающих на них тень. Многочисленные природные Троцкие становились Троицкими, Троянскими, Янковскими, лишь бы не иметь ничего общего с предателем.

Это с одной стороны. С другой – правительственные награды и поощрения сыпались будто из рога изобилия. Награждали большими группами: летчиков, танкистов, политработников, инженеров, участников декад союзных республик в Москве и участников длительных велосипедных пробегов, стрелковые дивизии, художников, работников консерваторий… Вспоминается анекдот, дошедший из тех времен. На правительственном концерте казахский акын Джамбул поет: «Калинин, Калинин, Калинин, Калинин, орден дай, орден дай, орден дай, орден дай…» Калинин наклоняется к Сталину и шепчет: «Иосиф Виссарионович, кажется, он просит орден. Надо бы дать товарищу».

В недоброй памяти 1937-м в семье Орловой и Александрова появилась новая хозяйственная забота: им, как и другим основным создателям «Веселых ребят», был выделен дачный участок в подмосковном поселке Внуково – целый гектар прекрасного зеленого массива: с деревьями, кустарниками, попадались грибы. По соседству с ними располагался гектар Лебедева-Кумача, чуть дальше – участки Дунаевского и Утесова. Теперь следовало задуматься о строительстве дома. В свое время Александров привез из Америки проект понравившегося ему загородного домика. Его без особого труда освежили, подкорректировали в соответствии с пожеланиями владельцев, и строительство закипело. Его ход контролировался Любовью Петровной. За таким хозяйством должен приглядывать женский глаз. Тем более что Григорий Васильевич вместе с Нильсеном часто уезжали к Эрдману в Калинин, где дописывался сценарий под пугающим своей серьезностью условным названием «Творчество народов».

Николай Робертович кардинально переделал бессвязный сценарий Александрова и Нильсена. Он выписал стройный сюжет, уменьшил количество персонажей, некоторые эпизоды сократил, иные вообще убрал, заменив их новыми. Появился придуманный Эрдманом водовоз, чья лошадь останавливается возле каждого пивного ларька. А главное – драматург создал по-настоящему сатирический образ бюрократа Бывалова. В первом варианте он был аморфным, поскольку его функции делились между двумя персонажами, двумя противниками народного творчества: Бываловым и Святославским – театральным режиссером, у которого за формалистические выкрутасы отобрали театр в Москве, и он вынужден был уехать в глубинку. Это была не очень уместная насмешка над страдающим от гонений Мейерхольдом. Разумеется, много переживший Эрдман не позволил шпынять гениального режиссера, к тому же сделавшего ему много добра.

Сценарий комедии строился, как история песни-частушки, которую сочинила молодая почтальонша Дуня, по прозвищу Стрелка. На эту историю нанизывались все сюжетные линии, конфликты и аттракционы.

Действие начиналось в затерявшемся на уральских просторах маленьком городке Мелководске, находящемся в отдалении от крупных культурных центров. Однако и в этом медвежьем углу творческая жизнь бьет ключом. Тут много талантливых людей, которые в свободное время охотно занимаются в различных коллективах художественной самодеятельности. Дворник – танцор, официант ресторана – певец, постовой милиционер виртуозно исполняет на свистке музыкальные мелодии, водовоз играет на тромбоне, счетовод Алеша Трубышкин – дирижер «неаполитанского оркестра». Среди этих талантов особенно выделяется письмоносица Дуня Петрова, она же Стрелка – организатор и душа самодеятельного коллектива, у которого идет спор за «культурное» лидерство в городе с оркестром, возглавляемым Трубышкиным. Дуня и Алеша влюблены друг в друга, и только разные взгляды на музыку не позволяют их отношениям достичь полной гармонии.

Здоровых увлечений мелководцев не замечает лишь махровый бюрократ Иван Иванович Бывалов, озабоченный лишь своей собственной карьерой. Когда из Москвы прибыла телеграмма с предложением послать на Всесоюзную олимпиаду художественной самодеятельности какой-нибудь коллектив, Бывалов посылает ответ: «В соревновании участвовать не могу из-за отсутствия в моей системе талантов».

Эти слова настолько возмутили Дуню, что она отказывается передавать такую телеграмму. Она решает поехать вместе с друзьями в Москву и на деле доказать, что талантливые люди в их городке имеются. Предварительно Стрелка хочет доказать эту очевидную истину близорукому Бывалову. Тут в фильме происходит феноменально смешная сцена – мелководцы буквально повсюду преследуют Ивана Ивановича, демонстрируя бюрократу свои способности. Обслуживающий его в ресторане официант поет, повара танцуют; милиционер, к которому Бывалов обратился с жалобой, высвистывает музыкальную фразу; залихватски пляшет дворник; обиженные начальником управления кустарной промышленности посетители играют на струнных инструментах, мчащиеся по вызову пожарные – на духовых; дети устраивают вокруг спрятавшегося от преследователей Бывалова многолюдный хоровод. Горшечники играют на горшках, каменщики – на булыжниках…

Честолюбивый Бывалов сломался лишь тогда, когда счетовод Алеша предложил везти в Москву свой «неаполитанский» оркестр. Они отправляются в путь на допотопной «Севрюге». Тогда Стрелка собирает свой коллектив; ее гопкомпания плывет на паруснике, который обгоняет худосочный, кое-как отремонтированный пароход. По пути «отверженные» Иваном Ивановичем репетируют сочиненную Стрелкой песню о Волге. Мелодия понравилась оркестру, плывущему на «Севрюге». Музыканты записали ноты и разучили ее. Потом из-за сквозняка листочки с записанными нотами разлетелись по сторонам, и удачная песня быстро стала популярной. Вместе с ней разлетелась молва о Стрелке – талантливом композиторе-самоучке.

Основной конфликт фильма заключался в борьбе между Дуней и ее друзьями с махровым бюрократом Бываловым. При разработке эпизодов сложилось естественное распределение сил: Александров и Нильсен занимались лирической линией, а Эрдман взял на себя сатирическую, в основном связанную с образом Бывалова. Велись частые телефонные переговоры с Ленинградом: музыку писал живший там Дунаевский, чье обиходное прозвище, кстати, увековечено в «Волге-Волге». Сценаристам долго не удавалось подобрать имя главной героине. Перебирали, перебирали, и всё не нравилось. Всё по каким-либо причинам не подходило. И вот в один прекрасный день пришедшая домой Орлова, заглянув в кабинет мужа, где как раз обсуждался сценарий, спросила: «Дуня сегодня звонил?» Этот простой вопрос для авторов стал знамением свыше: ну, конечно, ее нужно назвать Дуней! Как самим не пришло в голову такое прекрасное имя! Привыкли называть им Исаака Осиповича и совсем забыли, что оно женское.