— Кстати, я договорилась с одним мужиком — его зовут Слава, — что куплю у него джип. Старенький, но на ходу. Потом можно будет съездить на автомобильную толкучку и купить что-то поприличней.

— И сколько он хочет за свой джип?

— Сторговались на семи штуках, — равнодушно ответила Надя.

— Ты уверена, что его джип столько стоит?

— Думаю, он загнул. Но Слава и сам покупал его не дешево. Зато в придачу он обещал мне трубы для теплицы, сгоны и десять радиаторов. А еще он поедет со мной на авторынок покупать мне машину. Все-таки мне могут подсунуть какое-нибудь фуфло, а Слава и сам тертый калач. Получается, я нисколько не переплатила, еще и сэкономила. У меня теперь верный друг среди рукастых мужиков, по гроб жизни мне обязанный.

— Ну уж и по гроб!

— Конечно, я шучу, но все, что я Славе переплатила, верну с лихвой.

— Допустим, таких, как Слава, у тебя еще человека два…

— Ошибаешься! — теперь уже откровенно веселилась Надя. — Вера Шаманская продаст мне по дешевке пленку для теплиц, Валерия Леус обещала познакомить меня с продавцом, у которого есть какие-то уникальные удобрения для цветов…

— Хватит-хватит, — замахала руками Тоня, — я все равно не запомню, да мне и не надо. Лучше скажи, на чем твои гости будут сидеть?

— Костя пообещал раздобыть для меня лавки из старого совхозного кинотеатра. Говорит, что их все берут, у кого большая пьянка намечается… Он, между прочим, мою идею одобрил. Правильно, говорит, делаешь Надюха, что первым делом проставляешься. Народ оценит. Считай, за раз ты сразу сотню друзей приобрела. По крайней мере у тебя ни с чем теперь не будет проблем. Ну там что-то построить, вскопать, постричь, провести… Верной дорогой идете, товарищи!

— Стол…

— Стол обещал Коля Ляхов сколотить. Как он сказал, на живульку, из своих досок. Потом он стол просто разберет, и все дела.

— А по какому принципу ты отбирала себе гостей? — с ехидцей поинтересовалась Тоня.

— По такому: кто шел на контакт, того и звала в гости.

— Неужели был кто-то, кто на контакт не шел?

— Случались такие люди, — грустно покачала головой Надя. — Я уже было подумала, что попала в некое идеальное общество, где все люди друг друга любят…

— И где волк с ягненком дружит!

— Что-то вроде этого.

Надя упорно не реагировала на шпильки подруги, так что в конце концов Тоня устыдилась:

— Прости, что-то я не ко времени раздражена.

— Я тебя понимаю. Да ты не переживай, достать меня сейчас все равно невозможно: я упиваюсь свободой, своими возможностями, каковых прежде не имела, и, чего греха таить, открывшимися способностями по части организации бизнеса. В Америке мне приходилось шевелиться, что-то делать, чтобы супруг не вымещал на мне свое раздражение, если у нас не было денег. Но когда денежки потекли, он не то чтобы стал меня любить, а как бы зауважал. И уже прикладывал не сильно, чтобы не попортить внешний вид. Я ведь должна была соответствовать… Конечно же, в бизнесе у меня все шло не так уж гладко. Но поскольку все было записано на Грэга, думаю, налоговая инспекция взяла бы нас за горло в самом ближайшем времени. Ты не поверишь, у них за сокрытие доходов такие штрафы — без штанов оставляют!

— У нас в налоговой тоже не ангелы сидят. Да и штрафы — ого-го!

— Не скажи! У нас пока хватают тех, что на виду. По части утаивания доходов мы наверняка на первом месте. Наши налоговики пока еще зубы отрастят. У них в сетке, которой они нас ловят, есть такие большие дыры, что умные люди легко через них проскакивают. Так что из Америки я вовремя свалила. Грэг будет отдуваться, но так ему и надо!

«Если он все еще жив!» — хотела сказать Тоня, но прикусила язык. Наде хочется думать, что она ни в чем не виновата, пусть думает. В конце концов, кто такой Грэг, чтобы о нем беспокоиться?

А может, Тоне хочется, чтобы Надя непременно получила по заслугам? Ей кажется, что она слишком легко отделалась? В чем бы еще ей позавидовать? В том, что она не комплексует, не ест себя поедом, не забилась в угол и не тоскует там, вдалеке от жизни?

— Жизнь такая короткая, — вдруг сказала Надя. — Нет времени на сожаления. Вернее, приходится выбирать: жить дальше или этим самым сожалениям отдаться? И в том и в другом случае время не остановить. Если тебя это коробит, что ж, ничем не могу помочь. В конце концов, лично перед тобой я не виновата. Почти. Но и в этом случае моя вина не столь велика, чтобы я всю жизнь вымаливала у тебя прощение.

Что правда, то правда, выдала Надя ей все честно, не таясь, — в сравнении с ней Тоня точно гадюка на камне: вместо того чтобы греться на солнышке, шипит на всех, кто идет мимо, да еще и укусить пытается.

Конечно же, к Наде на новоселье Тоня пошла. Попросила того же Костю, чтобы привез к дому Нади здорового деревянного верблюда, которым ее подруга особенно восхищалась: как живой! В подарок. Он взял у кого-то из своих друзей «Газель».

— Вот только я бы его коричневым лаком покрасила, — говорила Надя, — а то он у тебя какой-то бледный и оттого вроде больной.

Тоня ее пожелание выполнила. Верблюд в самом деле приобрел некоторую живость. Его даже хотелось погладить, чтобы убедиться — шерстка не натуральная и так выглядит дерево.

Костя вдвоем с Вениамином, который не без удовольствия помогал Наде устраиваться в доме — еще одного друга завела! — затащили верблюда во двор и поставили перед теплицами.

Она не ожидала столь бурной радости от Нади. Та ходила вокруг верблюда, обнимала, целовала, а потом сбегала домой и принесла один из своих поясов, узкий, с серебряными звеньями, и сделала из него уздечку для подаренного верблюда.

Словом, умела радоваться жизни, ничего не скажешь. Почему Тоне такое не дано? Ее радость всегда была тихой, в себе, и, наверное, со стороны не очень заметной.

Тоня почти все — по крайней мере если это было не тяжело — делала в своем доме сама, а в доме Нади постоянно толклись мужчины, для которых она тут же приобрела ящик водки, четыре-пять бутылок из него всегда стояли в Надином холодильнике.

— Почему ты делаешь все наскоком? — попыталась понять Тоня. — Куда ты торопишься? У тебя еще куча дел по организации новоселья, а ты украшаешь этого верблюда, будто после новоселья у тебя времени совсем не будет…

— Не ворчи! — благодушно отозвалась Надя. — Я хочу, чтобы мои гости восторгались этой скульптурой, которую у тебя во дворе никто не видит! Вот посмотришь, в поселке начнется мода на большие деревянные скульптуры, и лучше этой рекламы тебе ничего не придумать. Ты сможешь до глубокой старости строгать всех этих экзотических животных и зарабатывать на этом огромные бабки! Даже странно, что тебе самой такая мысль в голову не приходила… А как ты думаешь, могут у верблюда быть голубые глаза?

Она тут же побежала в дом и принесла жидкие голубые тени. Стала на табуретку и некоторое время рисовала. Потом ступила на землю и отошла чуть подальше. Любоваться.