Маркус попытался стряхнуть оцепенение, простереть к ней руки — и вдруг проснулся.

Крики погибших отдавались эхом в холодном воздухе. Маркус привстал, в полусне еще надеясь увидеть пшеничные поля и величавые ветряные мельницы Эллиса, однако наткнулся взглядом на широкое, усыпанное звездами небо Биранкура. За спиной, на востоке, смутно проступали черные громады гор. Ни намека на рассвет. Запах паленого, преследовавший его во сне, сменился остро-сладким ароматом ледяных лилий и слабым солоноватым веянием — отголоском далекого моря.

Маркус откинулся на постель, дожидаясь, пока сон рассеется, и привычно занялся телом. Первым исчез комок в горле, затем отпустило в груди. Постепенно растаяла тупая, как от удара кулаком, боль в животе. Осталась лишь всегдашняя пустота под ложечкой — и значит, теперь можно было вставать.

Давние боевые шрамы. Солдаты теряли в битвах руку или ногу, кто-то лишался глаз… Маркус остался без семьи. И если у старых солдат ноющие кости предвещали дождь, то ему сейчас грозило иное ненастье — временное, как всякое ненастье. Ничего. Все минует. Дурные сны приходят не навсегда.

Караван спал — и мулы, и погонщики. На склоне холма светился во тьме огонек не ярче звезды, только желто-красный, а не голубой. К нему-то и направился Маркус. Сухая трава скрадывала шаги, разбегались из-под ног полевые мыши. На фоне костерка вырисовывался силуэт Ярдема Хейна — тралгут сидел к огню спиной, чтобы не слепило глаза. Рядом виднелась незнакомая фигура. Маркус, приблизившись, различил слова.

— Форма? Форма души? — переспросил мастер Кит. — Как это?

— А вот так. У души есть форма, — ответил Ярдем, широкими ладонями обрисовывая что-то в воздухе. — И она влияет на судьбу. Когда в жизни сталкиваешься с выбором — решение зависит от формы души, а из решений и поступков складывается судьба.

Маркус шаркнул ногой по земле, чтобы его услышали.

— Доброе утро, капитан, — откликнулся Ярдем не глядя.

— Морочишь нашему ведуну голову суевериями?

— Так точно, сэр.

— Осторожнее, Кит, — предупредил Маркус, ступая в тусклый круг света. — Ярдем когда-то был проповедником.

Мастер Кит поднял брови и перевел вопросительный взгляд с Маркуса на Ярдема. Тралгут красноречиво пожал плечами.

— Плохо кончилось, — пояснил он.

— Сейчас речь не о вере, — сказал мастер Кит. — Надо сказать, сама идея меня завораживает. А ваша душа — какой она формы?

— Свою-то я не видел, — ответил Ярдем.

Маркус сел, тепло от огня обняло спину. Падающая звезда прочертила небо с востока на запад и погасла едва ли не раньше, чем капитан ухватил ее глазом. Пауза становилась неловкой.

— Да ладно, — бросил Маркус. — Расскажи ему, если хочешь.

— Рассказать мне что? — спросил мастер Кит.

— Я видел, какой формы душа у капитана. Я был в Водфорде в день битвы. Он объезжал войско, проскакал мимо меня, и я… И я заметил.

— Какой же она формы? — поинтересовался мастер Кит.

— Круг, стоящий ребром на земле.

— Что, по-вашему, это значит?

— Что когда капитан внизу — он поднимается, а когда наверху — падает.

— Ему понадобилось волшебное озарение, — заметил Маркус. — А большинство знает и так.

— Неужели так всегда? — не унимался мастер Кит. — Если бы Бог захотел изменить форму чьей-то души…

— Бога я не видел, — перебил его Ярдем.

— Но вы в него верите.

— Я не знаю, верю или нет.

Мастер Кит помолчал, раздумывая.

— А вы, капитан? — спросил он. — Говорят, вы некогда были благочестивы.

— Я перестал верить в любых богов. Из милости.

— Из милости к кому?

— К богам, — ответил Маркус. — Считать, что они не могли создать мир получше — чистое бессердечие. Еда у нас осталась?

Незаметно начало светать: четче стали на фоне звезд тени восточных гор, затем тонкие полоски облаков окрасились в розовое и золотое. Свет просачивался незаметно, как туман из-под земли. Неясные сгустки мрака мало-помалу приняли вид знакомых повозок, на дальнем краю лагеря загремели котлы — жена караванщика принялась готовить утреннюю кашу и свинину в медовом соусе. Из тьмы проступили кусты и деревья, река и холмы. Пока Ярдем по утреннему обыкновению тренировал стражников, Маркус отправился обходить лагерь, старательно делая вид, что все повозки в караване для него равны и ни одна не важнее прочих.

Девушка — Китрин — занималась тем же, чем остальные: чистила мулов, завтракала, отскребала забившуюся в колесные ступицы грязь. Если нужна была помощь, спрашивала Опал или мастера Кита. Никогда не обращалась ни к караванщику, ни к Маркусу. И не заговаривала с Сандром — а тот обходил ее стороной, будто ему запретили приближаться к ней под страхом смерти. Оно и к лучшему.

Маркус незаметно разглядывал Китрин. Ей явно полегчало с тех пор, как караван выехал из Ванайев. Или, если уж быть точным, из Беллина. Однако под глазами залегли темные тени, а движения оставались неловкими, словно от крайней усталости.

Караванщика Маркус обнаружил у передней повозки: тот сидел на корточках перед разложенным на земле пергаментом — картой южного Биранкура, сто лет как устаревшей, но по-прежнему верно отображавшей драконьи дороги. Его жена, покончив с завтраком, запрягала повозку.

— День, — буркнул караванщик. — От силы полтора. И выйдем обратно к нормальной дороге.

— Отлично.

— Еще три дня — и вот вам Порте-Олива. Вы там бывали?

— Раз или два, — ответил Маркус. — Хороший зимний порт, больших холодов там не бывает. А поставленный королевой наместник не дерет непомерных налогов.

— Значит, там и остановимся.

— К ранней весне дороги на Карс уже просохнут.

— Мне-то что, — пробормотал караванщик, сворачивая карту. — Доберемся до Порте-Оливы — и делу конец. Караван дальше не пойдет.

Маркус нахмурился и скрестил на груди руки.

— Уговор был другой. Я подряжался довести обоз до Карса.

— Вы подряжались охранять караван, — уточнил тимзин. — А куда он идет и где остановится — решать мне. В Порте-Оливе товар можно сбыть: оттуда есть торговые пути даже в Кабраль и Герец, не то что в здешние биранкурские города. Корабли в Лионею, морская торговля с Дальней Сирамидой… Груз, который мне доверили, там без труда продастся.

— Груз, который вам доверили, — со значением повторил Маркус, придавая словам иной смысл.

— А что мне до остального? — Караванщик вздернул подбородок. — Вас не устраивает, что я отказываюсь опекать незаконный груз?

— Насколько я слышал, у Медеанского банка нет представительства в Биранкуре. Вы предлагаете посадить девушку на гору денег и оставить без всякой защиты? Может, и табличку ей на шею повесить?