А потом мы заказали ужин.

Целый бокал вина потребовался для того, чтобы пропихнуть еду через комок в горле, но вскоре я работала вилкой уже довольно резво. Даже на удивление. При содействии следующего бокала вина, а затем и ещё одного (этот мне хотя бы хватило ума не допить), я отдала должной своим излюбленным лакомствам. Итак, сначала улитки, потом салат «Цезарь», жареная утка а-л'оранж, рис с грибочками, брокколи под майонезом, а на десерт — шоколадный мусс со столь необходимым чёрным кофе.

Обычно я не налегаю на горячительные напитки и редко когда выпиваю два бокала вина, а уж три — тем паче. Поэтому я скрестила пальцы, молясь про себя, дабы мой язык не начал заплетаться или нести чепуху, а сама я, упаси боже, не свалилась со стула. Эх, скажу я вам — из упомянутых катастроф мне удалось в тот вечер избежать лишь одной.

За ужином мы со Стюартом болтали обо всём на свете — и ни о чём. Помню, как разливалась соловьём по поводу Эллен и Майка: мол, как у них всё замечательно. Ещё помню, что Стюарт мимоходом обронил: дескать, он надеется, что в этом году я с большим усердием сохраняю разные квитанции для декларации о доходах (если бы — но, кажется, я в этом не созналась). Ещё вроде бы он заговорил о каком-то фильме, и мы ударились в дискуссию, кто лучше играет — Роберт Де Ниро или Аль Пачино. Вот только ума не приложу, как я умудрилась составить мнение по данному вопросу, — отродясь не могла различить этих типов. Короче, понятия не имею, на чём мы порешили и какие ещё животрепещущие проблемы обсудили. Помню одно: всякий раз, когда мы исчерпывали очередную тему, я, затаив дыхание, ждала. Но, видимо. Стюарт не меньше меня хотел отсрочить главный пункт нашей повестки дня. Мы уже заканчивали трапезу, когда он таки заговорил о главном.

Едва я опустила ложку, разделавшись с шоколадным муссом, как заметила, что Стюарт покусывает нижнюю губу. «Вот оно, — подумала я. — Что ж, по крайней мере, осуждённая душевно покушала».

— Дез, хочу с тобой кое о чём поговорить

Я кивнула — по-моему, на большее в тот момент просто была не способна.

— Мы с тобой уже давно дружим, и очень надеюсь, что ничто не испортит наши добрые отношения. Но… в общем, я… определённые аспекты нашей дружбы придётся пересмотреть, ввиду некоторых событий. Ты меня понимаешь? — Он достал носовой платок и нервно вытер бисеринки пота на лбу.

— Не совсем. Пока, во всяком случае. — на самом-то деле догадаться было нетрудно.

— Наверное, потому, что я ещё ничего толком не сказал. — Он робко улыбнулся.

Мне было так больно видеть его страдания, что я решила прийти к нему на помощь и, протянув руку через стол, накрыла его ладонь своей.

— Стюарт, ты пытаешься сказать мне, что кого-то встретил?

— Ну да, — едва слышно произнёс он. — И никак не хватает смелости.

— И ещё ты пытаешься сказать, что из-за этого нам, по-твоему, не стоит больше проводить ночи вместе?

— Неудивительно, что я так тебя люблю. Знаешь, ты такая, такая… замечательная!

— Конечно, знаю.

— Послушай, Дез, ты очень много для меня значишь. Мне хорошо с тобой, лучшего друга и пожелать нельзя. Но просто, думаю, по отношению к Гретхен будет честнее, если мы перестанем…

Я с превеликим трудом удержалась от улыбки. Бедняга, как ему нелегко приходится.

— В этом и была проблема, когда мы ездили в Нью-Хоуп? — Ждать ответа мне было незачем. — Почему же ты ничего не сказал?

— Я хотел, но не мог. Такой вот трус…

— Господи, Стюарт, я так за тебя рада! — Это было правдой. Как и то, что одновременно мне было жаль себя. Но этого я, разумеется, говорить не стала. — Надеюсь, она хороший человек, другого ты не заслуживаешь. А кстати, что это за красотка? — Я старалась говорить шутливо, чтоб сгладить обоюдную неловкость.

— Её зовут Гретхен.

— Это ты уже сказал.

— Ну да, ну да… Она сестра нашего нового сотрудника, Конрада Николсона, который пришёл к нам полгода назад. Он-то с самого начала уговаривал меня ей позвонить, но я не любитель свиданий вслепую, так что не звонил. А однажды, месяца два назад, он пригласил меня к себе на ужин. Догадайся, кого я там встретил?

— Ой, Стюарт, надо подумать, не торопи.

— Дез, я ведь серьёзно. Не знаю, что у нас с Гретхен получится, но она мне очень нравится, она удивительная женщина, и я хочу рискнуть. Надеюсь, ты понимаешь.

— Конечно, понимаю. — А сама невольно вспомнила один вечер пару лет назад, когда мы вдвоём сидели в другом ресторане и вели очень похожую беседу. только тогда я говорила, а Стюарт должен был понимать.

— Да, конечно, я и не сомневался, — сказал он, и по его интонации я узнала, что мы думали об одном и том же.

Толку от меня в конторе на следующий день было мало. Главным образом я просто сидела, попеременно впадая то в депрессию, то в гнев.

Вспоминала наш со Стюартом разговор. Мы навсегда останемся друзьями, заверил он меня перед дверью в мою квартиру. После чего вставил ключ в замок, сжал моё плечо и, буркнув что-то вроде «скоро перезвоню», неуверенным шагом удалился. Правда, через пару секунд, только я собралась закрыть дверь, вернулся. Молча наклонился, поцеловал меня в макушку — и привет.

М-да, учитывая, сколько лака для волос я вылила на себя перед нашим свиданием (да в общем-то не больше своей обычной летальной дозы), есть шанс, что он проснётся с потрескавшимися губами. Ну так что? Поделом подлецу — за то, что меня бросил!

Нет-нет, пожалуйста, не спрашивайте, почему я, отнюдь не влюблённая в него, так расстроена. Терпеть не могу перемены, вот почему. Меня всё устраивало — и вдруг на тебе! А ещё, возможно — только возможно! — затесалось тут уязвлённое самолюбие.

И не надо говорить, что я веду себя как ребёнок, — сама знаю. Кроме того, он ведь, собственно, меня не бросал. Наверняка мы будем встречаться — во всяком случае, некоторое время. Но, разумеется, если у Стюарта с этой Гретхен всё получится (ну и имечко — Гретхен!), она может сказать пару ласковых по поводу нашей с ним дружбы. И полетит эта дружба за борт.

Ну и не велика потеря. Раз он готов бросить меня, стоит коллеге помахать у него перед носом какой-то там лежалой невестой.

Впрочем, лелея свою обиду, я не утратила доброты душевной. И искренне надеялась, что отношения Стюарта с Гретхен принесут им больше радости, чем мой собственный роман пару лет назад — тот самый, о котором оба мы вспомнили вчера вечером. Можете не верить, но это правда. Ибо, если Стюарт так высоко ценит эту Гретхен, не исключено, что она хороший человек. А в таком случае — кто знает? — мы даже можем подружиться.

Да ну? Приди в чувство, велел мне внутренний голос. Скорей всего она из тех зануд и собственниц, что в два счёта превратят умного мужика в ничтожество. Разумеется, она не станет возражать, если мы со Стюартом изредка вместе пообедаем, даже, не исключено, сама изобразит дружеское ко мне расположение. Но как только доволочёт его до алтаря, идиллии конец. После этого мне повезёт, если она позволит ему продолжать вести мою бухгалтерию.