– Хватит, – коротко ответила она, высвобождая руку.

Рия вышла из гостиной, но не сразу отправилась в кухню, ноги ее дрожали. Она закрыла за собой дверь и осталась стоять, прижавшись к ней спиной. Губы ее шептали: «Господи, чем же это закончится?»

* * *

Рия не виделась с Толом три дня. Он по утрам продолжал привозить молоко, а в дом не заходил. Она сделала вывод, что вернулась его сестра.

Конечно, он не предполагал, что Энни так надолго задержится, но старшая сестра через кучера дилижанса спрашивала, не будет ли он против, если Энни еще немного поживет у нее.

– Я отослал ей записку, – широко улыбаясь, хвастался Тол. – Писал, как ты учила, печатными буквами. Пришлось попотеть, все-таки справился и ответил, что она может оставаться сколько захочет.

После того разговора прошла уже неделя. О женщинах в деревне, ищущих работу, тоже рассказал ей Тол. Она не спрашивала, почему он занимается ее делами, потому что знала: Тол старается подготовить почву к тому времени, когда Рия решит, что пришло время уходить от мистера Миллера.

Пора настала, но что из этого? Об уходе не могло быть и речи. И все же она не понимала, почему Тол не появляется…

И вот он, Тол, легок на помине. Она видела в окно, как мужчина идет через двор. За одну его руку уцепился Джонни, за другую ухватилась Мэгги.

– Кыш! – шутливо прикрикнул он на детей, входя в кухню, и они со смехом выбежали во двор.

– Здравствуй, – поздоровался он.

– Здравствуй, Тол… Как дела?

– Лучше не бывает.

Она пригляделась и заметила, что он доволен собой, как никогда.

– У тебя хорошие новости? – улыбнулась Рия.

– Еще бы. Посмотри, вот письмецо от нашей Мэри. Она кого-то просила его написать.

Тол вынул из кармана помятый конверт, достал оттуда небольшой листок бумаги. Рия взяла протянутое ей письмо и прочитала несколько корявых строчек:

«Здравствуй, Тол.

Надеюсь, ты не против, если Энни еще поживет у меня. Мне с ней веселее. Энни понравилась городская жизнь. Она меня подбадривает. Думаю, ты не обидишься.

Любящая тебя сестра Мэри».

Рия закончила читать и взглянула на Тола.

– Наша Энни способна кого-то ободрить! Кто бы мог подумать! Сестра пишет, что Энни пришлась по душе городская жизнь. Могу побиться об заклад – она положила глаз на какого-то парня. В любви ей не повезло, вот у нее характер и испортился. Ну, а теперь, – он взял ее за руки, расплываясь в радостной улыбке, – теперь, Рия, путь свободен. Ты понимаешь, путь свободен!

– Присядь, Тол, – сказала Рия, заметив, как в глазах его появилось беспокойство.

– Что-нибудь случилось? – Он продолжал держать ее руки в своих.

– Садись, Тол, – повторила женщина, высвобождаясь. Когда он сел, Рия обошла стол и опустилась на стул напротив. – Я знаю, что ты хочешь сказать, – говорила она, глядя ему в глаза. – Но, к сожалению, это невозможно.

– Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь… и мне кажется, я не ошибаюсь насчет твоих чувств ко мне. Разве не так?

– Да, да, ты прав. – Она опустила голову. – И все же, – теперь она смотрела на него, – …мы не может быть вместе.

– Почему? Что нам помешает? А насчет остального не беспокойся, – он кивнул в сторону двери, ведущей вглубь дома. – Каждая из деревенских женщин с радостью согласится работать здесь за пару шиллингов в неделю. За те деньги, что он платит тебе, он может нанять даже двух. Ты же время от времени будешь наведываться сюда и смотреть, чтобы они не лодырничали.

– Тол, я не могу уйти отсюда, – не сказала, а скорее прошептала Рия. – Я не могу бросить мистера Миллера.

Тол поднялся так стремительно, что стул с резким скрипом проехался по каменному полу.

– В чем дело? Что случилось? – потребовал Тол ответа. Он подался к ней всем телом, упираясь руками в стол. – Как он может тебя держать? Он не смеет заставлять тебя оставаться.

– Нет, Тол, смеет. Дэйви – вот чем он меня удерживает. Он пригрозил, что подаст в суд, если я уйду. И он сделает это, не сомневайся. Доказательства нападения убедят кого угодно.

– Нет, нет, – отказывался соглашаться Тол. – Он мне говорил, что сам порезался.

– Он говорил с тобой при докторе?

– Нет.

– Тогда это только твое слово против его слова. То же, что и с Дэйви. Какой у нас шанс спорить с ним, как он сам сказал, с джентльменом, которого знают как университетского преподавателя, живущего а-на-хо-ретом, – она с расстановкой выговорила незнакомое слово и повторила: – анахоретом. Кроме того, о его семье все были высокого мнения.

– Высокого мнения о них? Как же! Его мать ударилась в религию, а его отец… муж Фанни в свое время рассказывал, что родители мистера Миллера годами не разговаривали. Он сидел на своей половине, она – на своей. Он жил в том крыле, где сейчас живешь ты с ребятами. Они все были с причудами. Когда они еще жили на «Холмах», люди всякое о них болтали.

– Они жили в доме на «Холмах»? – удивилась Рия. – Его семья там жила?

– Да, да. Дом тогда был совсем небольшим. С тех пор много лет прошло, может быть, все сто, но так или иначе родом они оттуда. И земля вся вокруг принадлежала им. Лет шестьдесят назад они почти все имение продали Галлмингтонам.

– Значит, дела наши совсем никуда.

– Почему ты так считаешь?

– Он – джентри и его дед и прадед были джентри. И пусть их семья странная, но они остаются джентри. А много ли будет стоить мое слово, или слово моего сына, и даже твое против его слова?

Тол вцепился в край стола, стиснув зубы.

– Ты кое в чем права, – согласился он после минутного размышления. – Но в суде захотят узнать, почему он так долго помалкивал?

– Он обязательно выкрутится. – Рия дернула подбородком. – Скажет, что никак не мог прийти в себя после потрясения, что временно терял память. Он выдумает все что угодно, и ему поверят.

– Неужели ты собираешься смириться и остаться здесь? – Тол прищурился. – Рия… – Он потянулся через стол и хотел взять ее за руку. Она отодвинулась, качая головой. – Послушай, – рявкнул мужчина, – я хочу жениться на тебе. Я ждал достаточно долго, даже не знаю, как выдержал. Ты хочешь этого, так же как и я. Что ходить вокруг да около. Мы взрослые люди и хотим одного. Рия, ты знаешь о моих чувствах к тебе. – Тон его смягчился. – И потом… мне по душе твои ребята. Мы хорошо заживем все вместе у меня в доме. Кухню можно расширить, а девочкам устроим уголок под крышей, там места для кроватей как раз хватит. Я уже обо всем подумал.

– Тол! – сказала Рия, и по ее тону он понял, что решение принято окончательно и бесповоротно.

Он выпрямился, закрыл глаза и замер, обреченно уронив голову на грудь.