– Да, – тихо подтвердил Саймон. – У меня не было ни пенни. Люк одолжил мне две тысячи фунтов стерлингов, с их помощью я получил потрясающую прибыль! Долг я Люку вернул, – торопливо добавил Саймон. – Все, до последнего пенни! Люк поставил обязательное условие… оставшиеся деньги я отдам тебе… и представлю дело так, будто сам их заработал.

– Ясно… – сказала Ребекка, хотя и не поняла, зачем такой сложный путь, чтобы помочь ей, и почему надо это скрывать.

Вероятно, Люк понял, что она ни за что не примет помощь сразу же после их разрыва. Ребекка закрыла глаза и крепко стиснула зубы. А может, причина в том, что он добрый, щедрый и честный человек. Это подтвердилось буквально на следующий день… Если бы только она послушалась Люка и легла спать в ту ночь, если бы они спокойно поговорили утром…

Люка, Росса и Саймона вместе с таможенниками пригласили к мировому судье для дачи свидетельских показаний о происшествии в Чертовой бухте. Саймон поведал ей, с каким почтением таможенники обращались к Люку Трилоуни и как благодарили его за помощь в борьбе с контрабандистами на южном побережье.

– Ребекка, не говори Люку, что я все рассказал, – смущенно попросил ее брат. – Главным его условием было твое полное неведение о том, как восстановлено твое приданое. Если он узнает… Не хочу терять работу в его судоходной компании… Другого такого случая больше не представится…

– Я никому ничего не скажу, – перебила его Ребекка, – потому что больше никогда не увижу Люка, раз они с Россом уезжают в родные края. – От горькой правды, содержавшейся в этих словах, ее голос задрожал, а бирюзовые глаза наполнились слезами.

– Не плачь, Ребекка! У вас с Люком вышла просто небольшая размолвка, – с искренним сочувствием успокаивал сестру Саймон.

– Прошу тебя, Саймон, тоже не проговорись, – внезапно побледнела Ребекка. – Официального объявления о нашей помолвке не было. И если Люк никому ничего не сказал, значит, он не хочет, чтобы это стало известно. – Или вообще выкинул их помолвку из головы, с грустью подумала Ребекка.

– Все, что сказал тебе этот негодяй Мэйхью, – ложь, клевета. – Саймон чувствовал себя виноватым перед сестрой и хотел, чтобы она была счастлива. – Ты почти ничего не знаешь о том, что происходит в мире, – осторожно продолжил он. – Ты слишком засиделась в деревне… общаясь только со стариками Тернерами, со священником и его женой. У тебя нет никакого представления о… светском обществе… и… э… о мужчинах и образе их жизни…

Ребекка пристально посмотрела на брата.

– Если ты пытаешься меня убедить, что надо закрыть глаза на любовниц Люка… и что в этом вообще ничего предосудительного нет… – От волнения у Ребекки осекся голос, и сдавило горло.

Саймон смутился и стал ерошить свои густые белокурые волосы.

– Я совершенно уверен, что Люк тебя очень любит… И то, что у него кто-то раньше был… или он чем-то раньше занимался… Одним словом, все это неважно… это было до встречи с тобой… Черт возьми, Ребекка, – воскликнул Саймон, – не стоит придавать значения подобным вещам, если даже узнала об их существовании!

В ответ Ребекка только слабо улыбнулась.

– У меня голова раскалывается, Саймон, – искренне пожаловалась она. – Ты не мог бы отвезти меня домой?

* * *

– Я собрала все вещи Люси, – сказала Марта вошедшей на кухню Ребекке, едва успевшей снять с головы капор. – Если хотите, Грегори переложит их в дорожный сундук.

Ребекка улыбнулась Марте и подумала о Люси, вернувшейся домой к своей матери на следующий день после трагических событий в Чертовой бухте. Вдове к тому времени уже сообщили о смерти ее второго мужа и о его преступной деятельности. Можно было только гадать, что испытала бедная миссис Мэйхью! Ребекка надеялась, что Люси расскажет матери подробности смерти ее отчима и предшествующие ей события. Ребекка не сомневалась, что этот негодяй испортил жизнь не одной женщине.

– Ну, как, головная боль утихла? – прервала Марта ее размышления.

– Мне гораздо лучше, – солгала Ребекка. Она не хотела, чтобы Тернеры задерживались у нее допоздна, вместо того чтобы засветло уйти к себе домой. – Управляющий банком сказал, братья Трилоуни собираются со дня на день уехать. Как думаешь, это правда?

Марта, начала старательно разглаживать передник на животе.

– Похоже, правда, мисс Бекки. Раз он не пришел к вам, идите к нему сами и поговорите с ним, – посоветовала Марта, пристально посмотрев на Ребекку своими добрыми серыми глазами. – Это может показаться неприличным, но вы же не хотите, чтобы он плохо о вас думал? – Женщина вздохнула и покачала седой головой. – Ужин в духовке, – прибавила Марта и направилась к двери. Задержавшись на мгновение, она хотела что-то сказать, но раздумала и вышла из кухни.

Нет, плакать она не будет. Девушка проглотила подступивший к горлу ком и резко поднялась со стула. Пройдя в гостиную, она беспомощно огляделась и вернулась на кухню. Без Люси в доме было тихо и одиноко.

Считалось, что Саймон живет теперь в «Саммер-Хаузе», но Ребекка редко его видела – он приезжал сюда только поспать и поесть, подумала она с улыбкой. Ей вспомнились слова мистера Джонсона, что теперь можно выкупить этот дом у нового владельца усадьбы Рэмсденов… или приобрести дом в городе… Нет, не может она ни на чем сосредоточиться.

Ее бирюзовые глаза наполнились слезами. Она зажмурилась и уронила на грудь голову. Единственное желание, затмившее собою все остальное, – увидеть Люка. Даже воспоминание об их ужасном прощании не могло остановить ее.

Ребекка посмотрела в окно – смеркалось. Если выйти сейчас, можно успеть вернуться до наступления темноты. Она не может не пойти в усадьбу Рэмсденов. Точно так же, как не могла не сделать это два месяца назад, когда шла извиняться за свое неправильное истолкование предложения Люка. Мысль, что он уедет, считая ее неблагодарной гордячкой, разбивала ей сердце.

Оскорбления, которые Ребекка наносила ему той ночью, теперь казались ей пустыми, и она краснела от стыда. Она многим обязана Люку Трилоуни и обязательно должна с ним встретиться. Один раз. Гордость от этого не пострадает.

* * *

Ребекка подобрала свои серебристо-серые юбки и ловко преодолела последний мосток через живую изгородь. Когда она шла этим лугом в прошлый раз, дрожа от гнева, мысленно подбирая слова, чтобы дать отповедь Люку, здесь все было по-другому. Тогда было еще тепло, под ногами шелестела высохшая от зноя невысокая трава.

Войдя в усадебный парк, Ребекка решительно зашагала по аллее, ведущей к дому. Вдали она увидела человека с огненно-рыжей копной волос на голове. Узнав молодого плотника, Ребекка подумала: встречаются ли Джон и Люси? Парень вел под уздцы вороного жеребца, любимца Люка, и у Ребекки отлегло от сердца – значит, Люк дома. Она выпрямилась, гордо вскинув голову, чтобы придать себе больше уверенности. Поправив тугой узел золотистых волос, она направилась к парадному входу.

Надо же было такому случиться! Сцена, которую увидела Ребекка, была так неожиданна, что сердце ее бешено забилось, а ноги ослабели. Она хотела спрятаться за деревом, но было уже поздно: Люк, обнимавший какую-то женщину, вдруг поднял голову и увидел Ребекку.