– Хорошо. Но впредь мне бы не хотелось, чтобы вы вмешивались в мой воспитательный процесс. Это подорвет мой авторитет.

– Как скажете, элья, – отозвался я, надеясь, что она уйдет и не станет продолжать разговор.

Рина

«Ну уходи же!» – молила я у себя в голове, стараясь сидеть тихо как мышь. Если попадусь, Грифониха будет орать, а мне бы этого не хотелось.

– Но я не считаю возможным оставлять это без внимания… – упрямо распиналась она, доставая Натаниэля, который просто поражал своим непробиваемым терпением.

– Конечно. Но не в этот раз, – отрезал он. – Хорошо? Я поступил не совсем правильно, но если вы наказали, я отпустил, а вы потом наказали еще и за это… Как думаете, к чему это приведет?

– Ни к чему хорошему, – согласилась Грифониха. – Но за ночевку в комнате парня? Это тоже оставить как есть?

Меня удивило, что гранд-мэрш вообще стал меня покрывать. Думала, просто сделает вид, будто не в курсе, где я, и отошлет нашего куратора подальше, предоставив мне самой с утра разбираться с неприятностями. Но нет, вступился. И душу затопило нежностью.

– Ну… – Натаниэль явно подбирал слова. Возникла затянувшаяся пауза, прежде чем он продолжил: – Конечно, вы можете навестить принца фейри и лично убедиться в том, что Рина ночует у него, но потом не рассказывайте мне про неуважение. И не требуйте на него повлиять.

– В смысле?

– В прямом, – чуть жестче заметил гранд-мэрш. – Если Сильх вас пошлет, будет неудобно и обидно. И сделать вы с ним ничего не сможете.

– За такое отчисляют! – возмутилась она.

– Не принцев фейри, которым благоволит король, – отрезал Натаниэль. – Неужели вы не понимаете? Его величество рассчитывает, что фейри, который женится на обычной девушке и закончит академию, будет на его стороне. Ключевое тут «женится» и «закончит». Он вас из окна своей комнаты выкинуть может, и его все равно не отчислят. Поэтому не искушайте судьбу и не проверяйте на прочность свой авторитет. Идите спать. А утром сделайте вид, будто вы всю ночь спали, а не шатались по академии, пытаясь узнать то, чего вам знать не хочется.

– Но это неправильно!

– Зато душе спокойнее. – Натаниэль поставил точку в разговоре, и Грифониха наконец-то удалилась.

Я выдохнула, но с сожалением отметила, что чай в чашке остыл. Это было совсем грустно.

– Вылезай давай! – приказал гранд-мэрш, и я осторожно показалась из шкафа.

По лицу Натаниэля было видно: время доверительных разговоров прошло. Он не станет меня слушать.

– А сейчас, Рина, ты рысью побежишь к себе спать. И не дай боги, утром проспишь пару эльи. Я лично отправлю тебя до конца года чистить грифоньи клетки. И ночевать будешь там же! Ты ведь прекрасно спелась с Черным, вот и будешь с ним жить. Все понятно?

– Понятно! – Я часто-часто закивала. Вести душевные беседы расхотелось. Передо мной стоял ректор и гранд-мэрш. А разговор у меня был к Натаниэлю.

– Ну и что тогда стоишь?

– Мне бы это… – Я кивнула в сторону стола. – Тварь забрать.

– Тварь останется тут, – отрезал он. – Ей с утра еще труп искать.

– Ну-у… – Я с сомнением посмотрела на печально сидящую под столом собаку. – Это вы с ней решите. Еще никто не мог заставить Тварь ночевать там, где ей не хочется. Даже специальная магическая клетка.

– У меня таких тварей вон, целая академия. Как-то справляюсь, – уперся Натаниэль.

Ну и демоны с ним. Сам же с утра придет с просьбой найти поганку. Но кто я такая, чтобы мешать гранд-мэршу развлекаться? Его право. А я хочу спать.

Если сейчас не лягу, то точно могу проспать пару Грифонихи. И тогда однозначно стану самой нелюбимой ученицей. Не то чтобы меня сильно волновала чья-то любовь, но хотелось отучиться нормально, без конфликтов и без пересдач по нескольку раз всех профильных предметов.

Провожать Натаниэль меня не стал. Я вернулась в комнату. Разбудила девчонок и рассказала версию гранд-мэрша, чтобы ни у кого не возникло вопросов, а потом нырнула под одеяло. Этой ночью Элоиза больше не приходила. Видимо, встреча с бывшим куратором произвела на нее неизгладимое впечатление.

Меня это удивляло. Я могла понять, почему Элоиза опасалась его при жизни, но какой смысл бояться после смерти? Зато я выспалась и даже успела на первую пару.

Как ни странно, проблем с Тварью у Натаниэля не возникло. Правда, об этом я узнала из косвенных источников. Собаку он мне вернул не сам. Точнее, мне просто передали, что грэнд-мэрш благодарит меня за содействие и отвез Тварь родителям, так как в академии нельзя держать домашних питомцев. Ну что же, он снова сделал свой выбор за нас. Чем дальше, тем больше мне казалось, что «нас» я просто придумала.

В течение следующей пары недель мне так и не удалось поговорить с Натаниэлем. Я вообще не успевала ничего, кроме учебы, да и гранд-мэрш снова избегал меня. А еще Грифониха оказалась настоящей грифонихой! Она всерьез вознамерилась сделать из нас не просто боевых магов, а лучшую группу в академии. Причем наше мнение в расчет не принималось. Это было для нее делом чести, а нам осталось только повиноваться.

Мы учились как никогда ранее. Бегали до завтрака, корпели над конспектами до обеда, потом снова занимались совершенствованием физической формы и боевых навыков, а затем до самой ночи готовились к следующему дню. И так без выходных и возможности отвлечься. Я снова вспомнила о том, как сильно не хотела тут учиться. А ведь начала забывать и даже находила плюсы в своем новом положении. Грифониха же расставила все по своим местам. Мне было трудно, и от этого я страдала. Правда, успехи вызывали восторг и прилив адреналина. Но они случались реже, чем провалы.

Я знала, что нашли труп еще одной девушки, убитой около двух лет назад. Элоизу этот факт взбудоражил, и мы еще пару раз выбирались на место ее убийства. Но что я могла сделать? Она не помнила, что произошло перед ее смертью. Я уговаривала ее показаться еще кому-нибудь, кроме меня, но Элоиза не хотела. Аргумент был весомый: она знала, что ее убила не я. А вот всех остальных подозревала. Но я надеялась, что рано или поздно призрак подружки осознает, что вдвоем мы не справимся.

В академии появилось несколько столичных дознавателей. Их прислали в помощь Натаниэлю. Ночные прогулки пришлось прекратить, и гранд-мэрш ректор стал для меня совершенно недосягаемой фигурой. Он вечно куда-то бежал и был не один. На меня